С одной стороны я ощущал некоторую досаду, понимая, что у нас всё равно ничего не выйдет. Я — старый душный козёл, пусть в теле подростка, но всё-таки, она — молодая цветущая девушка, да и пути наши, скорее всего, разойдутся в самом ближайшем времени, после выпускного.

С другой стороны, общение с ней приносило мне массу удовольствия. Даже просто общение, как с лучшим другом. Эх, ладно. Играй, гормон. Всё равно дальше определённой черты я заходить не собираюсь, ни я, ни она ещё не перешагнули порог совершеннолетия.

Домой я отправился, окрылённый успехами. Пока всё складывалось именно так, как и должно, и с группой, и со школьными делами, и с Варей. Ощущение было такое, будто я горы способен свернуть, энергия била ключом, переливалась через край.

Я даже остановился возле нашей дворовой спортивной площадки, повесил портфель на брусья, а сам повис на турнике и даже сумел трижды чисто подтянуться. Думал, не получится ни разу.

— Молодцом, Шурик, — послышался от подъезда сиплый голос дяди Вити, который курил, сидя на лавочке у подъезда.

— Здрасьте, дядь Вить, — сказал я. — Как поживаете?

— Как всегда, лучше всех, — ухмыльнулся сосед. — Только лапы ломит, и хвост отваливается, а так, как всегда.

Я посмеялся из вежливости, прошёл в дом, поднялся в квартиру. Сёстры хлопотали по дому, Таня сразу же нарезала мне задач, едва я переступил через порог, ещё и отругав за опоздание.

— Скоро мама приедет, а ты где-то болтаешься! — пискнула она.

— Не болтаюсь, а важным делом занят, — сказал я. — Давай сюда свою флягу.

Меня, как обычно, отправили за водой на колонку. Там пришлось ещё и отстоять очередь, в которой я встретил знакомое лицо, одноклассника, Альберта Юмашева. Пришлось и с ним перекинуться парой словечек. Разошлись, правда, в разные стороны, скрипя колёсами самодельных рогатых тележек.

После воды отправили ещё и за дровами, хотя погода стояла не такая уж и холодная. Принёс и дров тоже, про себя матеря последними словами проектировщиков и строителей, которые не догадались подключить дом к центральному отоплению, газу и водопроводу с канализацией.

Таня и Лиза зачем-то драили весь дом в пятницу вечером, хотя на мой взгляд это могло подождать и до выходных. Но делать нечего, пришлось отложить все намеченные дела и присоединиться, раз уж сегодня у меня выдался день генеральных уборок.

Убирали и в комнате, и на кухне, а Лиза ещё и пробежалась с тряпкой по подъезду. Само собой, никакого ЖЭКа тут и в помине не было, за домом следили сами жильцы по мере сил. И за порядком в подъезде тоже.

Закончили аккурат перед возвращением матери с работы, и она, не успев даже раздеться, с порога принялась критиковать качество уборки, будто всю жизнь снималась в «Ревизорро», а не впахивала на заводе.

— Танюх, в следующий раз пену мыльную на полу надо развести перед её приходом, будто у нас тут работа кипит, — шепнул я сестре на ухо.

— Будет ворчать, что не успели, — шепнула сестра в ответ.

— Зато доделаем и свободны, а так сейчас переделывать придётся, — шепнул я.

Таня пожала плечами, похоже, такой метод ведения дел ей показался не очень-то эффективным. Она тоже по-своему права, имитация бурной деятельности работает не всегда и не везде.

Лиза возилась с кастрюлями на кухне, шуршала у плиты, изобретая какое-то кулинарное чудо на ужин, один только Максимка, пришедший вместе с матерью, бездельничал в комнате, играя с машинками, привнося чуточку хаоса в наведённый порядок.

Когда всей семьёй сели за кухонный стол ужинать, мать окинула нас четверых строгим взглядом.

— Так, завтра вставать будем рано, не засиживайтесь, — сказала она. — В школу не пойдёте, я вас отпрошу, с первым автобусом едем в деревню, к бабушке. В воскресенье вечером обратно. Понятно?

— Ура, мы в школу не пойдём! — воскликнула Таня.

Я похолодел внутри.

— Какую деревню? Зачем? — спросил я.

— Ну здрасьте! А кто картошку копать будет, Пушкин? — сварливо ответила мать.

Твою мать.

Глава 10

Я быстро захомячил бутерброд с сыром, выскочил из-за стола, отхлебнул чаю уже на бегу, накидывая пиджак.

— Ты куда это на ночь глядя? — спросила мать.

— Сейчас я, быстро! — отозвался я уже из подъезда, практически на ходу поправляя боты.

На улице уже почти стемнело, единственный фонарь светил где-то в начале улицы, да из-за занавешенных окон пробивался иногда жёлтый свет лампочек накаливания. Я почти бегом припустил на улицу Зои Космодемьянской.

Благо, бежать тут не так уж далеко. Да и район этот не чужой, я тут считался местным жителем, и здешняя гопота до меня докопаться не должна. Хотя в глубине души я всё равно опасался.

Я быстро запыхался, перешёл с лёгкого бега на спортивную ходьбу, затем на обычный торопливый шаг. Варю надо было предупредить, что завтра всё отменяется.

— Очень странные дела… До чего жизнь довела… — тихонько, вполголоса напевал я, чтобы не так скучно было шагать. — Мне к любимой не пройти… Могут встретить на пути… О-о, местные!

Местных я, однако, не встретил. Несколько раз мимо проходили запоздалые работяги, ярко высвечивая улицу фарами, протарахтел жёлтый милицейский УАЗик. Я на хулигана похож не был, и внимания на меня не обратили.

Очень скоро я добрался до того места, где мы с Варей распрощались. И только сейчас вспомнил, как распрощались. Варя очень не хотела, чтобы её бабушка или соседи меня видели. Ну, что теперь поделать.

Прошёл к её дому, окружённому резным палисадом. Это была классическая изба-пятистенок, как и многие другие дома на улице Космодемьянской. Несколько запущенная в плане ремонта, конечно, один угол просел, завалинка осыпалась, но это вполне ожидаемо в доме, где отсутствуют мужские руки.

В доме горел свет, Орловы ещё не спали. Вот ещё