Хасинта задумчиво пробормотала что-то себе под нос, затем указала на что-то своим сотрудникам и помощнице, которые все столпились по краям комнаты. Секунду спустя они все вышли и оставили нас совершенно одних.

— Смотри, Вайолет, — сказала Хасинта с мягкой улыбкой, когда я отправила в рот покрытые сиропом вафли. — Я знаю, это странно, говорить с мамой своего парня о своей сексуальной жизни…

О черт. Я подавился едой. Она знала. Она знала, что мы с Рафом были… вовлечены. — Но я хочу, чтобы ты знала, что можешь прийти ко мне с чем угодно. Не думай обо мне как о маме Рафа… просто как о Хасинте. Я довольно умная, ты знаешь? Я могла бы дать тебе совет с, э-э, более опытной точки зрения? — Выражение ее лица и язык тела были открытыми и приглашающими, ни в малейшей степени не осуждающими. Но, черт возьми, она понятия не имела. Конечно.

Кроме того, проблема заключалась не в обсуждении моей сексуальной жизни с мамой Рафа… а в обсуждении моей сексуальной жизни с королевой Швейцарии и одним из самых могущественных правителей мира.

Да… Нет. Это был разговор, который я должна была вести с Мэтти. Моя не кровная сестра. Мне нужно было разобраться в этом дерьме с парнями, затем позвонить моей лучшей сучке, чтобы наверстать упущенное и действительно убедиться, что с ней все в порядке.

Но что именно я могла здесь сказать? Это было так, чтобы не показаться грубым мудаком по отношению к королеве.

— Эм, — начала я, затем откусила еще один огромный кусок, чтобы выиграть время.

Хасинта вздохнула, проводя ладонью по своим длинным черным волосам.

— Ладно, прости. Это ставит тебя в неловкое положение, и это никогда не входило в мои намерения. Я просто… Раф рассказал мне, что у тебя нет семьи, и мне пришло в голову, что, возможно, тебе не к кому обратиться за советом. Понимаешь? Совет, который мать должна дать своей дочери. С Божьей помощью мне в ближайшее время не понадобится вести этот разговор с Люси. — Она подняла скрещенные пальцы и печально улыбнулась мне. — Но я здесь ради тебя… если я тебе понадоблюсь.

Черт. Ее слова поразили меня прямо в сердце, и внезапно мне захотелось рассказать ей все. Потому что она была права. У меня не было мамы. В моей жизни не было ничего даже отдаленно похожего на женский образец для подражания, и маленькая — ладно, большая, часть меня отчаянно хотела принять предложение Хасинты. Она была такой мамой, о какой я когда-то мечтала. Вместо этого у меня была женщина, которая фактически продала меня плохому сопротивлению, а затем ушла, даже не взглянув на меня.

Когда я ничего не сказала, Хасинта протянула руку и налила мне кофе из серебряного кофейника, стоявшего перед ней.

— Вот, в мой добавлен виски. Помогает мне разбираться с политиками первым делом по утрам.

Ее озорное подмигивание заставило меня смеяться, пока я не задохнулась вафлей и чуть не умерла, подавившись. Когда я наконец пришла в себя, мне показалось, что я отодвинула нечто большее, чем просто кусок вафли от своего горла. Я что-то сдвинула в своем сознании. В моем нежелании открываться людям.

— Это просто… это немного запутано, — сказала я ей со вздохом, затем сделала глоток кофе и снова закашлялась. — Эм, в это не добавлено. Это неразбавленный виски.

Хасинта пренебрежительно махнула рукой.

— Ерунда. Туда добавлено немного кофе для цвета. — Она широко улыбнулась. — Теперь, я полагаю, ты имеешь в виду, что это беспорядок из-за участия Джорди?

Мое лицо, должно быть, побледнело. Должно было побледнеть. Я никак не могла сохранить нейтральное выражение при этом комментарии.

— Я не осуждаю тебя, Вайолет, — со смехом заверила меня Джасинта. — На самом деле, я хвалю тебя за то, что ты пренебрегаешь правилами ожидания и добиваешься того, чего хочешь. Ты, моя дорогая, именно такой лидер, который нужен нашему будущему.

Мои брови взлетели вверх.

— Ч-что?

— Извини, — сказала она с усмешкой. — Это было не по теме. Значит, все усложняется, потому что ты влюблена в двух мужчин, которые являются не только наследниками короны своих королевств, но и эгоистичными альфа-самцами и лучшими друзьями в придачу?

Я моргнула пару раз.

— Эм, да. Это примерно подводит итог. — Я даже не вздрогнула от того, что она использовала любовь в этом предложении. В конце концов, это была правда. — За исключением того, что теперь они оба перенесли ужасное обращение и боль от рук плохого сопротивления, и, по-видимому, это все моя вина, потому что они готовили меня стать номинальным лидером их революции, и теперь я почти уверена, что Раф и Джордан оба ненавидят меня. — Все это выплеснулось в одном длинном предложении. Но такова была природа эмоций… они не придерживались грамматических правил. — И на мгновение я подумала, что у нас с Рафом все будет хорошо, потому что прошлой ночью он трахал меня так, как будто я была его собственностью, но потом, как только он закончил, он просто бац. — Я щелкнула пальцами. — Встал и ушел. Теперь он ведет себя как угрюмый ублюдок, как будто я пнула щенка у него на глазах или что-то в этом роде.

На этом я остановилась, сделав глубокий вдох и почувствовав головокружительное облегчение от того, что выгрузила всю эту информацию из своей груди. Но потом… Я съежилась.

— Простите, это было больше, чем вам нужно было знать, — прошептала я гребаной королеве Швейцарии, когда поняла, что только что сказала, что ее сын трахал меня так, будто я принадлежу ему.

Упс.

Хасинта издала тихий смешок.

— Все в полном порядке, Вайолет. Мой сын взрослый; я думаю, мы можем быть откровенны. Итак, у меня есть пара очень быстрых вопросов для ясности. — Я кивнула, мои щеки все еще пылали. — Во-первых, плохое сопротивление? Это так мы их называем? Это кажется очень неоригинальным.

У меня отвисла челюсть, затем я начала смеяться. Из всех вопросов, которые она могла бы задать… это было первым в списке? Да, это меня убедило. Хасинта была абсолютной победительницей.

— Я не знаю, — засмеялась я. — Это менее запутанно, чем называть их всем Обществом, а затем уточнять, какую часть мы имеем в виду.

— Хм, — ответила она, постукивая своим идеально накрашенным ногтем по подбородку. — Я подумаю над этим. Я уверена, что мой пресс-менеджер придумает что-нибудь запоминающееся. Теперь мне нужно, чтобы ты кое-что прекрасно понимала, Вайолет. — Она подвинулась на своем стуле, чтобы смотреть