Шрифт:
Закладка:
…Порыв ветра ворвался в кабинет, прошелестел в документах и, задорно присвистнув, нырнул в воздуховод. Слуцкий тряхнул головой и, прежде чем продолжить совещание, бегло пробежался по аналитической справке, выделяя главное.
«…С 28 января по 3 февраля 1929 г. в Вене состоялся 1‐йКонгрессукраинскихнационалистов. НанемприактивномучастииКоновальцаиШептицкогоразрозненныегруппыобъединилисьвОрганизациюукраинскихнационалистов(ОУН). ЕеглавойизбралиКоновальца. ВкачествеосновныхзадачКонгрессопределил:
1. Борьба за «Суверенную Соборную Украинскую Державу».
2. Создание, как легальных, так и нелегальных структур в Западной Европе и Северной Америке, нелегальных в Украине и в Польше.
3. Организацию повстанческого движения в Украине и в Польше.
П. 2 раздела «Внешняя политика»:
«…полное уничтожение всех займанцев (неукраинских поселенцев) на украинских землях, которое наступит в беге национальной революции, и откроет возможности развития Украинской Нации в пределах собственного государства, обеспечит только система собственных вооруженных сил и целесообразная союзническая политика».
В разделе «Наши цели»:
«…ОУН признает наивысшим добром на земле добро украинской нации. Украина превыше всего. ОУН признает принцип — Украина для украинцев».
Особую опасность этим замыслам украинских националистов придавала все усиливающаяся их связь с германскими спецслужбами. На этой части текста Слуцкий задержал внимание.
«…в 1922 году начальник немецкой контрразведки полковник Гемпш достиг письменного соглашения с руководителем ОУН полковником Е. Коновальцем, на основании которого украинская организация получала материальную поддержку, за что передавала отделу контрразведки сведения о польской армии. Затем организация взялась за подготовку в Польше диверсионных актов. Регулярная месячная плата Коновальцу доходила до 900 марок.
В дальнейшем штаб-квартира ОУН была переведена в Германию. В предместье Берлина, Вильгельмсдорфе был построен центр специальной подготовки для украинских националистов. На его базе велось их обучение навыкам разведывательно-диверсионной деятельности. Руководили учебным процессом офицеры абвера и подручный Коновальца Рыхард Ярый, он же Ярыга-Рымарт, он же Карлаты, по оперативным данным, состоявший в штате германской разведки».
Отложив аналитическую записку в сторону, Слуцкий, смахнув платком со лба капельки пота, объявил:
— Товарищи, сегодня на совещании у наркома также было обращено наше внимание на особую опасность, которую представляют известные вам антисоветские организации РОВС и ОУН! Он потребовал от нас принять все необходимые организационные и оперативно-чекистские меры, чтобы не допустить переноса ими на территории СССР, в первую очередь в приграничные районы Украины и Белоруссии, шпионской, террористической и диверсионной деятельности! Какие есть на этот счет соображения и предложения?
Шпигельглаз переглянулся с Горожаниным и спросил:
— Позвольте мне, Абрам Аронович?
— Да, пожалуйста, Сергей Михайлович, — разрешил Слуцкий.
— Что касается РОВС, то, по моему мнению, после успешно проведенной операции по ликвидации его главы генерала Кутепова ее подрывная деятельность значительно снизилась. Я бы сказал, что в их рядах наблюдаются разброд и шатания.
— Сергей Михайлович, а не выдаем ли мы желаемое за действительное?
— Нет! Об этом сообщает наш агент Фермер (генерал Николай Скоблин. — Примеч. авт.).
— Сообщает — это хорошо! А насколько его информации можно доверять?
— Она подтверждается другим нашим агентом Фермершей (супруга Скоблина и знаменитая русская певица, известная как «курский соловей» Надежда Плевицкая. — Примеч. авт.).
— Говоришь, подтверждается… — Слуцкий хмыкнул и заметил: — Сергей Михайлович, не забывай, что муж и жена — одна сатана.
— Абрам Аронович, я исхожу из фактов, — возразил Шпигельглаз.
Его поддержал Горожанин и напомнил:
— Опираясь на ее и информацию Фермера, мы и арестовали 17 курьеров и агентов РОВС, выявили 11 конспиративных квартир. Часть из них находится под нашим оперативным контролем и позволяет отслеживать другие подпольные связи.
— Сергей Михайлович! Валерий Михайлович! У меня нет больших сомнений в надежности и важности поступающей информации от Фермерши и Фермера, — не стал настаивать Слуцкий и заявил: — Но давайте не будем забывать, оперативная информация — это не документ, в ней всегда есть доля субъективизма агента. Речь идет о другом. Надо искать качественно новые подходы в организации нашей борьбы с РОВС как внутри СССР, так, что еще более важно, за кордоном.
Шпигельглаз и Горожанин обменялись взглядами и снова обратили их на Слуцкого. Он открыл лежавшую перед ним папку, достал документ и предложил:
— Вот, ознакомьтесь.
Это было спецдонесение резидента советской разведки в Берлине. Бориса Гордона (оперативный псевдоним Рудольф. — Примеч. авт.), работавшего под прикрытием 2‐го секретаря полпредства СССР в Германии. Он, ссылаясь на агентурные данные, полученные из абвера (военная разведка и контрразведка Германии. — Примеч. авт.), сообщал о контактах гитлеровской спецслужбы с представителями РОВС.
Прочитав, Шпигельглаз, тяжело вздохнув, заявил:
— Сбывается наш наихудший прогноз, Абрам Аронович. Приход Гитлера и нацистов к власти ведет к активизации всех антисоветских сил.
— В этой связи, товарищи, нам рано праздновать победу над РОВС. Ликвидация генерала Кутепова — это наш временный успех. Об этом сегодня говорил нарком товарищ Ягода! — в голосе Слуцкого зазвучали жесткие нотки. — Мы не должны допустить того, чтобы контакты РОВС с немецкой спецслужбой получили развитие. С этой целью необходимо продолжать работу по внесению раскола в его руководство и добиться дискредитации нынешнего его главаря генерала Миллера.
— Такая работа ведется, Абрам Аронович. Есть определенное продвижение, — доложил Шпигельглаз.
— Ведется, но недостаточно. Надо срочно активизировать работу Фермера с генералом Туркулом (генерал-майор Антон Туркул командир печально знаменитой своими зверствами во время Гражданской войны в России Дроздовской дивизии. — Примеч. авт.).
— Активизировали и есть определенные результаты, Абрам Аронович.
— Какие конкретно?
— Фермер ведет с Туркулом переписку и склоняет к переезду из Софии в Париж.
— Как относится к этому сам Туркул?
— В ближайшее время он, вероятно, прибудет во Францию.
— Только не затягивайте с этим, нам надо опередить немцев.
— Есть! — принял к исполнению Шпигельглаз.
Ответ, видимо, не рассеял сомнений, владевших Слуцким, и он задался вопросом:
— Товарищи, а не слишком ли мы преувеличиваем возможности Туркула по развалу РОВС? Полагаться на его неуживчивый, взрывной характер и неприятие генерала Миллера с нашей стороны было бы слишком опрометчиво.
— Вы правы, Абрам Аронович. Я исхожу из того, что в Париж Туркул приедет не один, а со своими дроздовцами. Им надоело прозябать в Софии, и они зададут жару в Париже, — пытался рассеять его опасения Шпигельглаз.
— Жар, это хорошо, Сергей Михайлович, но одного жара будет недостаточно. Для ближайшего окружения Миллера Туркул и другие дроздовцы чужаки, и ожидаемо оно сплотится. Поэтому его надо продолжать раскалывать изнутри.
— Этим и занимается Фермер. Он готовит почву для смещения Миллера, и я думаю…
— А вот с Фермером, Сергей Михайлович, нам не стоит спешить, — перебил Слуцкий и пояснил: — Давайте не будем забывать, что он «подсветился» во время операции с изъятием генерала Кутепова. Пусть пока
