даже через дверь, как жар пылающего костра.

А когда почувствовал сущность незнакомого демона, я запаниковал.

За мгновение до того, как проскочил в дверной проём, на моём теле появились доспехи из чешуи дракона. В правой руке возник Пандемониум, а в левой был зажат серебряный меч. Вновь появившаяся на лице маска показала потоки маны, блуждающие по всей комнате. Осмотрев помещение, увидел, что Мерида и Григ стоят в каменно-хрустальном отсеке, который тёмные эльфы установили для защиты от взрывов.

Антонина совершенно одна находилась в центре комнаты. Вокруг неё вращалось полдюжины магических кругов, а лавандово-чёрные цепи связывали их воедино. Магические отрезки образовывали трёхмерные фигуры в каком-то непонятном мне арканном узоре. Я застонал, увидев, как из этих кругов потоком льётся мана, и каждый поток направлен прямо на любимую женщину.

Демонические энергии, которые явственно ощущались, были похожи на костры-близнецы, доминирующие над маной в комнате, — две огромные звезды силы, которые, казалось, занимали то же пространство, что и Антонина. Рука уже подняла Пандемониум, когда до моего сознания дошло, что именно сейчас видят мои глаза.

Сила, окружавшая мою возлюбленную столь ужасающей аурой, исходила из её чрева.

Ещё нерождённые дети и были источником этой демонической силы!

Моё мгновенное замешательство дало Григу время, необходимое для того, чтобы опустить руку и откинуть аварийный рычаг, встроенный в защитную камеру. Кусок потолка внезапно повернулся вниз и ударил меня прямо в лицо. От неожиданности я пролетел сквозь дверь и упал в коридор, а каменная плита вошла в дверную раму, полностью заблокировав вход.

Я едва не разнёс эту преграду на куски. Ярость от того, что меня отбросили от возлюбленной, нарастала, и вокруг вспыхнул багровый свет, послышался треск камней. Туннель прогибался, давление пыталось заставить коридор расшириться наружу от того места, где я стоял или, скорее, парил. В какой-то момент я приподнялся над землёй, благодаря силе своего гнева.

Ритуальная магия по ту сторону стены продолжала бурлить и неистовствовать. Можно было ясно различить сгустки вращающейся и крутящейся энергии, хотя камень и мешал понять, что именно там происходит. На барьере напротив моих глаз образовались две оранжевые точки. Взгляд начал раскалять камень до такой степени, что впадины плавились, а расплавленный камень стекал на землю.

Я сделал один глубокий вдох, затем задержал его, досчитав до семидесяти, прежде чем выдохнуть, а затем вновь повторил процесс. Вдох и выдох… Медленно, секунда за секундой, я восстанавливал душевное равновесие. Стена перестала таять, а камни трескаться. Через пять минут медитации мои ноги коснулись земли. Хруст возвестил о том, что пол под ногами превратился в осколки.

Меч в руке рассеялся, а Пандемониум вновь мирно улёгся в кобуру на бедре. Я ещё минуту медитативно дышал, прежде чем протянуть серебряную руку и постучать по плите. Звук был глухим, но несколько недель назад Григ поклялся, что аварийный барьер был заколдован, чтобы помочь в общении на случай, если его придется закрыть.

— Иван? — раздался голос Грига, неуверенный и нервный. Слова отдавались слабым эхом, проникая сквозь стену с помощью магии.

Я сжал челюсти, пытаясь снять напряжение, а затем спросил как можно более спокойным тоном: — С Антониной всё в порядке?

— Да, не волнуйся, в полном порядке, — сообщила Антонина. Голос казался безумно уставшим, и у меня разрывалось сердце от жалости к ней. — Я ценю твою заботу, Иван, но было бы катастрофой, если бы ты прервал этот ритуал.

— Прости за аварийную панель, — добавил Григ. — Я… не знал, что она ударит тебя по лицу.

— Ты ранен? — спросила Мерида. Она говорила так, будто держала что-то во рту, и у меня возникли подозрения, что девушка сдерживает смех. В голове возникло видение того, как меня вышвыривают за дверь плоским куском камня. Несмотря на это, губы скривились в вымученной улыбке.

— Я в порядке, хотя и был… слегка удивлён. Чёрт, совсем забыл о существовании этой панели!

Антонина поцокала языком, потом снова заговорила: — С малышами тоже всё в хорошо. Можешь не отрицать, что волнуешься, я чувствую это через нашу связь. Судя по тому, что говорит мне Григ, на устранение панели из дверного проёма может уйти какое-то время. Похоже, что-то раскалило камень до такой степени, что он деформировался и теперь застрял в раме.

— М-м-м, — задумчиво протянула Антонина, не выдавая, что она об этом думает. — Что ж, энергии ритуала нужно некоторое время, чтобы немного рассеяться, так что не делай ничего необдуманного, например, не ломай стену, пока ждешь. Может, ты потом и выйдешь из этого состояния, но все остальные, кто подвергнется воздействию преобразованной маны, горько пожалеют об этом.

— Что вы все там делали? — спросил я. Сила за стеной пульсировала странным образом и казалось очень знакомой. Клянусь, что чувствовал её раньше, но думал, что это не так. Она слишком мощная, чтобы можно было вот так просто забыть о ней. Что бы она не передавала, это серьёзная сила.

Антонина издала удивлённый смешок: — А разве ты сам не можешь сказать?

Я наконец расслабился и улыбнулся: — Нет, не могу. Но был бы признателен, если бы меня просветили.

Всё то время, пока Антонина загадочно молчала, я изучал присутствие маны, даже уделил время якорю души, соединяющему нас, в надежде что-либо понять по настроению возлюбленной. Она чувствовала… триумф, который я ощущал лишь дважды. Первый раз — когда подтвердил, что хочу детей, которых она носит. Второй — когда надел Антонине на палец обручальное кольцо. Она празднует, почему она…

Вопрос повис в воздухе в тот самый момент, когда она решила ответить: — Я сконденсировала свою ману в сущность, — объяснила тёмная эльфийка.

— Что ты сделала⁈

Меня бросило в жар, в душе боролись гордость и ужас. Ни одна из эмоций не взяла верх, и я просто оцепенел. В памяти всплыл тот момент, когда сам изменил свою ману, и если воспоминание не подводит меня, это было довольно болезненно и рискованно. Тот факт, что она решилась на такую авантюру, будучи глубоко беременной, заставил меня выдать первую мысль, пришедшую в голову.

— Как ты могла поступить так безрассудно⁈ Так глупо⁈ Антонина, ты рисковала нашими детьми⁈ — мой голос повысился почти до визга.

В этот самый момент каменная плита с грохотом рухнула на пол, и передо мной предстала Мерида, стоящая в дверном проёме. За её спиной плакала Антонина.

Сердце сжалось, когда я осознал, насколько был с ней груб.

Вот чёрт!!