Шрифт:
Закладка:
— Думаю, — сказал Лайон, — что мы здорово облажались, я в этом уверен.
Уимс хмыкнул:
— Ты действительно так думаешь?
— Пошёл ты.
Тело Зейбера шевельнулось под брезентом, одна рука соскользнула, костяшки пальцев застучали по полу.
Лайон резко втянул воздух и, казалось, не мог выдохнуть. Уимс просто стоял там, наполненный ужасом, который был странно пустым и похожим на сон. Он никак не мог заставить себя закрыть рот.
— Гравитация, — сказал Лайон, словно пытаясь убедить самого себя.
В хижине пахло сыростью и старостью, черной землей и заплесневелыми листьями. Это был тяжелый, испаряющийся запах, который с каждой минутой становился все гуще. Оба мужчины просто смотрели друг на друга, потом отвели взгляд, их лица были изможденными и искажёнными стрессом, их глаза торчали из черепов, остекленевшие и немигающие.
Потом Спекс вернулся.
Он достал из мешка с инструментами ломики и молотки, а лопаты оставил прислоненными в углу. В неверном свете фонаря они поднимали гниющие доски одну за другой, пока внизу не показалась чёрная земля и зловонная, суглинистая вонь не заполнила лачугу.
— О'кей, девочки, — сказал Спекс, раздеваясь до рубашки-майки, конечно, чтобы показать всем свои блестящие мускулы-и ухмыляясь, как череп в корзине. — Вы же знаете, что сейчас произойдёт.
Но Лайон покачал головой.
— Я не уверен, смогу ли.
— О, ты сделаешь это, — сказал ему Спекс. — Клянусь Богом, так и будет. Мы вместе сделаем то, что должно быть сделано.
Спекс велел им начать копать, а сам развернул сверток. Он воспользовался ножом, разрезал веревки, освободив их от брезента, и обнажил огромный обнаженный труп Поли Зейбера, словно мрачный сюрприз под рождественской ёлкой. Зейбер побелел, как кружево, раздулся и ожирел, у него были массивные подбородки и отвисшие сиськи, огромный живот, похожий на мясистый пляжный мяч, раздутый до предела. Единственным цветным пятном на нем была татуировка в виде орла на груди… и сейчас орёл выглядел так, словно его сбил грузовик, в лучшем случае — искалеченная ворона. Картина была нарушена почерневшими пулевыми отверстиями, полосами крови, которая сочилась и высыхала.
Крови у него было немного, и Спекс быстро заметил, что это потому, что одна из пуль разбила ему сердце. Когда кровь перестала течь, сказал он, у Зейбера остановилось кровотечение.
— Посмотри… посмотри на его лицо, — сказал Уимс.
Белая жирная масса с толстыми губами, один глаз был открыт и пристально смотрел, а другой прятался в мешочке с жиром. Может быть, это было трупное окоченение или что-то в этом роде, но его рот был растянут в зловещей, зубастой ухмылке. В этом было что-то мерзкое и извращенное.
Спекс вытащил ножовку:
— Кто первый?
Лайон издал хныкающий звук и чуть не лишился своего обеда, когда Спекс приставил зубья пилы к пухлой глотке Зейбера и начал водить ею взад-вперед, взад-вперед. Уимсу пришлось вывести его наружу. И когда они оба вышли тошнота накатила и вышла из них рвотными волнами. Но дело было не только в том, что там делал Спекс, но и в звуке. Этот режущий, мясистый звук, как будто пила разрывает шарик сала. А когда пила дошла до кости… Господи!
Уимс и Лайон покурили, потянулись из фляжки Спекса с виски, и задались вопросом, как им вообще удастся изгнать эту ночь из своих мыслей. Когда они вернулись, у Зейбера не было ни ног, ни головы. Спекс отрезал их и упаковал в зеленые здоровенные мешки для мусора. Там была кровь, впитавшаяся в землю и замаравшая локти Спекса.
Уимс посмотрел на это безногое, безголовое туловище и почувствовал, как в нём нарастает безумие
— Лайон, — сказал Спекс, наслаждаясь собой, — руки твои. Мы с Уимсом пойдем и выбросим этот мусор в реку.
Лайона трясло.
— Нет, нет, нет… Господи, ты не можешь… ты не можешь оставить меня наедине с этим…
Спекс расхохотался:
— Ладно, Уимс, ты остаёшься. Каждый режет по руке. Начинайте резать с подмышки, там мягко. Я отнесу всё это к реке, набью мешки камнями и заброшу подальше.
— Да ладно, Спекс, — сказал Уимс. — Давай просто бросим его в яму, как есть.
— Нет. Руки соединены с кистями, а кисти — с пальцами. На пальцах есть отпечатки пальцев. Если кто-нибудь найдет тело, я не хочу, чтобы его опознали. Зейбер есть в базе — он отсидел срок. Так что давай режь.
Он велел им положить торс в большую яму, которую они выкопали, а руки сложить в мешки и закопать в лесу. Прежде чем уйти, он сказал:
— И не подведите меня, ребята.
Он перекинул ноги Зейбера через левое плечо, и даже в этом зеленом пластиковом пакете было видно, что нижняя сторона его колен покоится на плечах Спекса.
— Эти ноги должно быть весят восемьдесят фунтов[3] каждая.
Он поднял мешок с головой и вышел.
Так что Уимс и Лайон остались наедине с торсом, наблюдая за ним, не желая смотреть, но не в силах остановиться. В этой штуке был какой-то мрачный магнетизм. Так что они наблюдали и ждали — может быть, пока он двинется.
— Мне это не нравится, — сказал Лайон. — Мне все совсем не нравится.
— Похоже, Спекса это не волнует, — сказал Уимс.
— Это потому, что он чертов зверь, — Лайон подошел к двери, выглянул наружу и снова закрыл ее, убедившись, что Спекс не подслушивает: — Я имею в виду, чья это была идея убить долбаного Поли?
— Спекса. Но мы с этим согласились.
— Разумеется. И чья это была идея разрезать тело на куски? Спекса. Он слишком легко это делает, чувак. Он уже делал это дерьмо раньше.
Уимс тоже так думал. Спекс застрелил Зейбера. Он точно знал, как упаковать тело, и, похоже, точно знал, как его разрезать.
— Спекс уже бывал здесь. Он негодяй. Но он вытащил нас из грязной истории с Зейбером. Я имею в виду, я задолжал ему почти двадцать штук.
Лайон вздохнул.
— Я тоже. Но все же… мы должны были подумать об этом. Убийство… Господи, это делает нас ничуть не лучше Спекса. Он и раньше отсиживал срок, но мы нет.
Уимс не сказал, но, стоя рядом с этим огромным безногим, обезглавленным трупом, распростертым у их ног, он думал, что тюрьма была наименьшей из их забот.
— Ладно, теперь мы часть этого. Назад пути нет. Но дальше я не пойду, — заявил Лайон: — Я не стану резать… труп.
— Я тоже, — вздохнул Уимс.
Они затолкали его
