уже не Святая, а обычная. Это старая, но известная у нас в Мексике сказка. И не только там, но и среди гринго во многих их штатах. Только они улыбаются, снимают фильмы и рисуют эти комиксы. А в наших деревнях ещё верят. Не все, кое-кто.

Я внимательно слушал. Очень внимательно, окончательно убедившись — мы из разных миров. Никогда не слышал про такие сказки, фильмы, комиксы, даже краем уха не уловил, а память у меня хорошая, да к тому же тщательно натренированная.

Смерть, её охотники, преследующие Странников, некие оставляемые теми с какими-то целями предметы. Вечное не то бегство, не то прокладываемый путь, ведь сказки, они передаются простыми, тёмными людьми, склонными бояться всего непонятного. Сохраняются лишь осколки истинного смысла, как я могу предположить. Следовательно…

Стоп! Вот оно… наверное. Предметы! Странные и непонятные, притягивающие внимание. Карта Пири-Рейсса, которая на самом деле тут не имеет такого названия. Просто безымянная карта, на которой было нарисовано то, чего не должно было быть известно. Та самая, найденная в константинопольских архивах, никому по большому счёту не нужная тогда, но использованная мной и Изабеллой как средство для дополнительного убеждения «отца» в загадках, которые таит в себе Новый Свет. Тогда мы посчитали, что сюда просто кто-то попал и по памяти нарисовал карту мира с теми или иными целями, которые, хм, не увенчались успехом. Но что если?..

— Идушие-по-Тропе были в этом мире. Давно, минимум несколько веков назад, в Европе. Доказанный факт. Другие места… Пока уверенности нет. Вот тебе. Маквил, ещё одна интересная и важная деталь, которой ты мог и не знать.

— Не знать, как же! — внезапно расхохотался тот. — Не знаю, какую их метку, одну или сразу несколько, обнаружил ты. Я же знал, где лучше искать, что искать. То, с помощью чего я, не имевший отношения к Дороге Миров, сделал по ней первый шаг. Величайшее сокровище Атцлана, на которое смотрели, но не поняли его ценность. Идиоты. И наши, и гринго.

И снова есть контакт. Метод провокаций, тактика подталкивания собеседника в нужном направлении опять дала нужный результат. Догадываюсь я про «величайшее сокровище», оно же одно из «неуместных артефактов». Хрустальные черепа не то ацтеков, не то майя. По ходу, они были в том мире, откуда прибыл нынешний тлатоани, а также в мире этом. Причина?

— Получается, «метки», они же «неуместные артефакты», совпадают что в одном мире, что в другом. Не исключение, а уже ярко выраженная закономерность. Как твои хрустальные черепа. Один или несколько?

— Три, — процедил Маквил. — Подменили в музеях так, что там даже не заметили. За пару миллионов все глаза отворачивают, слепыми прикидываясь. Какой у тебя по счёту мир, Странник?

— Много хочешь знать, только что ставший Идущим-по-Тропе, — ухмыляюсь в ответ. — Довольствуйся тем, что узнал и ещё узнаешь. Ведь пока я дал гораздо больше, чем получил. Теория! Мне нужно всё то, что тебе разработали из найденного в архивах и по музеям. Систематизированное, от и до. Напряги память, если уже этого не сделал, не записал восстановленное по памяти. Я же знаю, что после переноса духа в новое тело получаешь не только память донора, но ещё и, хм, упорядочиваешь разум.

От ведь рыбка пучеглазая! А ведь снова ни слова лжи. Разум и впрямь после поглощения памяти донора получает определённый бонус. Слияние не души, но памяти, причём добавка к исконной сразу нехилого донорского объёма — оно словно разом, экстремальным образом «накачивает мышцы». Сперва даже не заметишь, да и потом нужно как следует и упорно разбираться в собственных ощущениях. Более того, я окончательно это понял лишь после появления тут Алисы-Изабеллы. Посидели, подумали, сравнили ощущения. И таки да, удостоверились, что и память стала лучше, и скорость мышления увеличилась и делает это до сих пор, просто теперь медленнее. Развитие, однако, причём первоначальным стимулом служит именно переход из старого тела в новое.

— Да, я записал, что смог вспомнить. Важное, неважное. Почти все слова профессора, которые остались в памяти. И иногда добавляю то, что он вроде бы говорил. Хочешь читать всё это? Читай! Может и найдёшь для себя что-то новое. Тебе передадут копию, у меня их целых пять. Писал, прятал, чтоб не потерять, не лишиться.

— Пригодится, — и не показывать, говоря это, насколько важными являются для меня те самые записи. — Но вот совсем опытные, прошедшие не один десяток миров Идущие-по-Тропе, зачем они оставляют Метки, чего хотят добиться?

— Я что, профессор? — окрысился тлатоани. — Он, кстати, тоже только догадывался. Говорил, что через не то десяток, не то полтора десятка шагов по Дороге от Странника начинает слишком сильно… фонить. Как от куска урана, но не радиацией, а чем-то иным. И тогда он создаёт в мире, где находится, что-то совсем отличающееся среди обычного. Одно изделие или механизм. Создаёт и что-то делает.

— Отпечаток того, что принято называть аурой. И сброс… излишков.

— Вот, ты и сам знаешь. Проф тоже так говорил, руками при этом маша, как мельница. Отвлечь внимание от себя, притянуть кого-то другого, создать другого Странника, только неопытного. Путают свой след, сбивают с него тех, кто идёт за ними. Помнишь сказку, о которой я говорил? Не от Святой Смерти, наверно, от кого-то другого охотники идут. А мы отвлекаем, притормаживаем их. Кто-то сразу, кто-то уже спустя несколько шагов по Дороге. Не знаю я, проф тоже только догадки выстраивал. Графики чертил, схемы распечатывал и всю свою лабу ими увешал, на стенах свободного места не было.

Энергия. Та самая, о которой наука слыхать не слыхивала, но однозначно существующая. Этому хомо, сидящему напротив, врать нет никакого резона. Он, собака страшная, наркораспространяющая — терминология во всей его речи типично картельская, имел с такими дело, просто он не из низов, не из среднего эшелона даже. Вершина как она есть, одна из таковых — считает меня не себе подобным Странником, а куда как более опытным. Сыграл единственный настоящий козырь — перенос следом за мной Изабеллы. А отталкиваясь от «продажи» настоящего раритета, чья подлинность подтверждена, можно и с фальшивками заморочиться. Не откровенное дерьмо вываливать, а то, что ложится на уже известные факты, на оговорки самого тлатоани и на экстраполяцию всё увеличивающегося массива данных.

— Контакт с энергией, сбор её, накопление в течение всего нахождения в очередном мире, после чего прорыв в мир новый. Сложность только с «паразитными потерями» и