Захватывает сразу обе моих кофты, тянет вверх, вынуждая поднять руки и начиная стягивать их через голову. Плотный трикотаж, да ещё в два слоя вовсе не желает расставаться со своей пленницей и когда остаётся только избавить от него руки и голову… я внезапно вскрикиваю от холода впечатавшейся в мою обнаженную спину столешницы. Он!..

— Богдан! — тут же вырывается мой возмущенный протест.

— Регин, ты такая… горячая… — слышу его возбуждённый шопот рядом со своим лицом, но всё через тех же два долбанных слоя.

Обе моих руки находящиеся в трикотажном коконе он сдерживает еще и своими. Животом же я ощущаю прикосновение мягкой ткани его рубашки и ледяных пуговиц, от которых вздрагиваю, а он, видимо, замечая, приподнимается и дотрагивается губами именно до этих мест, запуская струящиеся восторженные потоки мурашек по всему телу. Инстинктивно напрягаю пресс в желании подтянуть ноги. Не позволяет, сильнее придавливая меня собой.

— Богдан, — говорю, стараясь хоть немного выровнять сбившееся дыхание, — может быть сделаем это в более комфортных услови…

Со стоном выгибаюсь от довольно жёсткого захвата соска его губами прямо через тончайшее кружево лифчика.

— Ещё немного, милая, — отвечает на выдохе, отчего голос кажется ещё ниже и сексуальнее.

Ловко перехватывает мои руки своей одной, а вторая уже спускает чашечки лифчика полностью обнажая грудь и тут же волна теплого воздуха и невыносимо чувственные ласки языком и рукой, которая, кажется не оставила без внимания ни одного миллиметра моей кожи. Начинаю плавится, а он снова вернувшись к одному из сосков тянет его вверх осторожно зажав между зубами и постепенно соскальзывая ими от основания до вершины. Бо-о-оже!.. Наши стоны вырываются одновременно.

— Богд-а-ан, сни-и-ими с меня это, — на полустоне требую я.

И, принимая вертикальное положение с его же помощью, обретаю, наконец, зрение и способность нормально вздохнуть. Чем с наслаждением пытаюсь воспользоваться и тут же проваливаливаюсь в глубину его ошалелых, непередаваемо восторженных серых глаз. Этот взгляд… такой я часто вижу в последнее время… не на себе… на Энджи, когда она приходит к нам в офис… Сомневаться в искренности его хозяина не приходится.

А этот… сейчас?.. К черту! Хочу видеть его, не размышляя о причинах.

Ловлю освобождёнными руками лицо Богдана, отрывая его от моей шеи и ещё раз смотрю ему прямо в глаза. Да! В безудержном порыве впечатываюсь в его губы. Подчиняется, расслабляет, разрешая творить с ними всё, что мне вздумается. Богдан Александрович, вы попали, потому что мои фантазии практически бесконечны. А с таким безупречным экземпляром… Погружаюсь в чистейший экстаз, теряясь во времени. Отрывает меня от себя. Счастливо смеюсь, глядя как он возмущенно проводит по своим губам пальцами.

— Прости, но они великолепны, я не могла оставить их без внимания, — делаю ещё одну попытку завладеть ими.

Перехватывает мою голову и отводит к плечу, не позволяя сдвинуться.

— На первый раз достаточно, — сообщает с беспокойством в голосе, а я ухом прижатым к шее слышу бешенный стук его сердца.

— Хочешь сказать, что так у них было впервые? — широко распахиваю глаза и приоткрываю рот изображая предельную степень удивления и тут же получаю ответ в виде той самой техники, но с большим напором. Реальность растворяется, а я превращаюсь в одну сплошную пульсацию. Сил хватает только, чтобы между рваными вдохами в коротких промежутках, когда он прерывается, прошептать: «Хочу. Сейчас.»

Останавливается. Тут же ставит меня на пол, присаживается, пытаясь справится со шнурком на моих зимних спортивных штанах, которые всё ещё на мне. Есть! Тянет вниз и…

— Регина Викторовна? Вы уже вернулись? — звонкий громкий радостный голос из прихожей. — Хорошо. Агата всё-таки без вас скучает, — раздается он же уже у самого входа на кухню.

— А-а-а! Вы кто?!! — испуганный крик.

Я же на бешенной скорости и с такими же ударами сердца натягиваю одну из своих кофт, сидя за стойкой и бросив Богдана стоять в одиночестве. Упираюсь глазами в его вздыбленные штаны… Ах… Бедняжка… Поднимаюсь как ни в чем не бывало.

— Здравствуй, Глаша! Да, я уже вернулась, Богдан Александрович со мной.

— А-а-а! — тянет моя домработница, бессовестно разглядывая нас во все глаза.

— Богдан Александрович, — поворачиваюсь я к нему… взгляд на губы… нда…, - моя домработница Глаша.

Сдержанно кивает.

— Глаша, начни с гостиной, — вывожу я её из ступора.

— Да, конечно, Регина Викторовна, — движется она на выход, не спуская с нас глаз.

— Отправь её домой, — притягивает он меня к себе за бедра, в полной мере давая ощутить свою каменную твердость.

— Нет, мы же собирались к тебе, — вспоминаю, что сейчас как раз будет самое удобное время заняться делом Юли. — К тебе и поедем.

— Реги-и-ин, — угрожающий тон, но глаза полные страдания.

Вижу носик Агаты, высунувшийся из-за дивана в столовой зоне.

— Герасимов, а ты кошек любишь? — интересуюсь коварно.

— Скорее нет. Собаки лучше, — после минутного молчания выдаёт он озадаченный сменой темы.

— А придётся! — резко выворачиваюсь из его захвата, подхожу, беру Агату на руки, глажу, и аккуратно вручаю её опешевшему Богдану. — Не скучайте, я быстро!

— Реги-и-ин! — возмущение вперемешку… с отчаянием? Ничего, Богдан Александрович, это не младенец, справитесь. Да, вы бы и с младенцем справились… даже не сомневаюсь…