— Ваше величество, — прервал мои мысли Макаров. — У меня будет какая-то конкретная задача?

— Да, Александр Семёнович, — я натянул вторую перчатку и снова пошёл к своему коню, которого держал под уздцы Зимин. — Я подозреваю, что в окружении моего брата завелись люди, сбивающие Костю с пути истинного. Сейчас он позволяет себе не соблюдать траур по отцу, а завтра что? Крамола, измена, заговор, в конце концов? К тому же я уверен, что Великий князь не сам до всего этого додумывается. Не беспокойтесь, Александр Семёнович, с Константином Павловичем я сам разберусь. А вот вам предстоит очень вдумчиво отпросить его адъютантов. И доложить мне: что это, бравада юности, откровенная дурость, или же… Если первое, то с этим ещё можно будет что-то сделать. А вот со вторым и третьим вариантом, я не уверен.

— Умеете вы задачи ставить, ваше величество, — Макаров задумался, но потрясённым и испуганным не выглядел. — Есть что-то ещё, ваше величество? Ведь не просто же так вы меня с собой везёте. — Сказал он, продолжая разглядывать мой не слишком большой, но довольно внушительный отряд. — Проще было бы отправить меня в Петропавловскую крепость, чтобы уже там, в комфортных для меня условиях, я смог дожидаться наших пакостных адъютантов.

— Да, так было бы проще. Вот только, — я забрал из рук Зимина поводья, — мне нужно посмотреть, как вы работаете, Александр Семёнович, чтобы принять окончательное решение. — Макаров перевёл пристальный взгляд на меня. Я же вскочил в седло, закрыв глаза и позволяя телу устраиваться так, как ему было привычно и удобно.

— Я, кажется, догадываюсь, почему вы, ваше величество, ранее ни разу не высказали ни одного своего решения вопреки воле вашего августейшего отца и бабушки. И по-моему, многих ждёт весьма неприятный сюрприз. — Наконец, сказал он и направился к своему экипажу.

— Скорее всего, вы снова правы, Александр Семёнович, — пробормотал я, направляя коня следом за Розиным. Да, сюрприз тот ещё будет. Дайте мне только время, чтобы освоиться. А вообще, надо Сашке большое человеческое спасибо сказать. Потому что если он действительно демонстративно отходил в сторону до последнего заговора, то, получается, вообще никто не знает, что от него можно ожидать. И это даёт охрененно большой плюс мне в карму.

Когда мы подъехали к Мраморному дворцу, уже начало темнеть. Март — это ещё не полноценная весна, и вечер, хоть и позже, чем зимой, наступал, но незначительно.

Во всех окнах горел свет. Охрана на воротах попыталась что-то вякнуть, но спешившиеся гвардейцы их попросту смели. Да и как-то маловато людей стояло в карауле, охраняя Великого князя. Несерьёзная какая-то охрана. Одно из окон было открыто, и оттуда раздавались звон бокалов, музыка и громкий смех, в том числе и женский.

— Скотина, — прошипел я, соскакивая с коня, с трудом сдерживаясь от нахлынувшей на меня ярости. — У тебя мозгов совсем нет, или это демонстративный демарш? — процедил я сквозь стиснутые зубы и стремительно подошёл к дверям.

Впереди меня пробежал Краснов и чуть ли не с ноги открыл дверь. Посмотрев на лица поехавших со мной офицеров, я увидел, что им, похоже, нравится то, что сейчас происходит.

Прежде чем войти, я обернулся на идущего за мной и покачивающего головой Макарова. Он что-то бормотал, и, прислушавшись, я только удивлённо крякнул.

— Вот ведь молодые лбы, безголовые. Всё бы им тараном выносить. В таком деле, как дознание, тоньше надо быть. А вообще, рано приехали. Надо было часа три обождать. Тогда бы точно тёпленькими всех взяли. Эх, молодость, молодость.

Двери передо мной распахнулись, внутрь проскочили человек десять гвардейцев, а после них зашёл я. И вот что интересно: я не обсуждал с ними, как именно мы будем себя вести в гостях. Они приняли решение самостоятельно, и это полностью совпало с моим настроением. Словно командующий ротами Зимин настроился на меня, как та антенна. И произошло это после того, как он увидел меня у гроба Павла.

— Господа, господа, — мне навстречу выскочил организм в ливрее и обязательном парике. Дворецкий, что ли? — Кто вы и как можете вот так врываться в дом Великого князя Константина Павловича?

Если меня ещё минуту назад терзали сомнения в том, а правильно ли я поступаю, то сейчас, когда до холла донеслись уже отчётливые звуки весёлой вакханалии, все сомнения отпали.

— Саша, — тихо обратился я к Краснову. — Убери его, чтобы он гостей дорогих не предупредил. Только аккуратно. Не навреди. Он не виноват ни в чём, всего лишь выполняет свою работу.

Краснов кивнул, и тут же к дворецкому подскочили двое гвардейцев и утащили в сторону, предварительно заткнув рот.

Откуда-то из бокового коридора выскочили несколько офицеров. Были ли это гости, или охрана, никто разбираться не стал. Короткая схватка, и их утащили следом за дворецким.

— Не увлекайтесь, — коротко приказал я, направляясь прямиком к дверям, ведущим в бальный зал, откуда и раздавались звуки веселья. — Ну что, господа, устроим сюрприз Константину Павловичу? Обожаю сюрпризы.

Двери распахнулись, и мы вошли в зал. Впереди шёл Розин, я в центре, а позади меня сопел Зимин. Мы были в шинелях, и если мои офицеры хотя бы сняли двууголки, то моя осталась на мне. Да я ещё и голову слегка наклонил, чтобы меня сразу не узнали.

— О, так ты, щенок, решил вернуться, — к нам выдвинулось крупное тело с бутылкой шампанского в руке. — Да ещё и друзей привёл. Так ты, корнет, всё-таки впить захотел или решил взять реванш?

Говорил он по-французски. Почему-то для меня это стало последней каплей.

— Я пропустил момент, когда нас захватили? — негромко задал вопрос, не обращаясь ни к кому конкретному. — Мы находимся в оккупации? Или как ещё объяснить тот факт, что русский я услышал только от вас, и то, скорее всего, потому, что обращался к вам на родном языке? — Вот сейчас я говорил больше Зимину. Розин меня вряд ли расслышал. Он стоял лицом к лицу к своему обидчику, стискивая кулаки.

— О чём говорит твой друг, корнет? — тело качнулось и шампанское выплеснулось из бутылки.

Я осматривал зал, ища взглядом Константина. Великий князь сидел возле стены в удобном кресле с бокалом в руке и смотрел