точно есть еда. И все же, поскольку Рескорла далее предполагает, что животные будут следовать теории ожидаемой полезности и, следовательно, искать в том месте, где с наибольшей вероятностью будет находиться пища, их поведение будет неотличимо от поведения субъекта, рассуждающего на основе дизъюнктивного силлогизма. Если показать, что чашка A пуста, они всегда выберут чашку B.

Из всех альтернативных интерпретаций, которые мы до сих пор рассматривали, эта представляется наиболее сложной для проверки. Моди и Кери (2016: 46) утверждают, что их результаты по задаче с четырьмя чашками говорят против нее, поскольку "3-5-летние дети выбирали целевую чашку [чашку B] так же часто в тестовых испытаниях, как и в тренировочных, в которых они могли непосредственно наблюдать, что там прячут наклейку". Но если дети соответствуют теории ожидаемой полезности, то это именно то, что можно было бы предсказать. В исследовании с четырьмя чашками чашка B с наибольшей вероятностью содержит наклейку. Поэтому, если дети подходят к задаче, используя вероятностные представления и процедуру принятия решения, которая заставляет их выбирать наибольший ожидаемый выигрыш, они выберут чашку B так же уверенно, как если бы они увидели наклейку непосредственно там.

Как же мы можем провести тест между вероятностными и дедуктивными альтернативами? Как известно Рескорлу, предложение о том, что мыслители используют вероятностные репрезентации, дает предсказания о поведении только в том случае, если оно связано с предположением о том, как эти репрезентации используются в практических рассуждениях. Рескорла, как мы видели, исходит из версии теории ожидаемой полезности, согласно которой мыслители пытаются максимизировать свои ожидаемые доходы. Однако это тоже эмпирическое предположение, которое может быть подвергнуто и уже подвергалось собственным испытаниям. Так получилось, что один из самых интересных выводов, сделанных в литературе о познании животных за последние несколько десятилетий, заключается в том, что существуют обстоятельства, при которых животные систематически нарушают теорию ожидаемой полезности.

В аквариуме есть две трубки для кормления рыб: одна выпускает кормовое лакомство каждую секунду, а другая - каждые две секунды. Рыбы, подчиняющиеся теории ожидаемой полезности, будут проводить все свое время перед первой трубкой. Но на самом деле рыбы так не поступают. Вместо этого они проводят две трети времени перед первой трубкой и одну треть времени перед второй. Другими словами, они используют процедуру принятия решения, основанную на сопоставлении вероятностей (Godin and Keenleyside 1984). Хотя поначалу эта процедура вызывает недоумение, она имеет очевидные преимущества для группового отбора. Одинокая рыба, принявшая стратегию подбора вероятности, в то время как все ее собратья придерживаются теории ожидаемой полезности, получит больший урожай.

Тенденция следовать стратегии подбора вероятности в определенных обстоятельствах широко распространена в животном мире. (Даже люди иногда проявляют эту склонность, что является одной из причин прибыльности казино). Это дает нам возможность провести клин между вероятностной и дедуктивной интерпретациями. Все, что нам нужно сделать, - это запустить версию задачи с четырьмя чашками для животных, когда у нас есть независимые доказательства того, что они склонны принимать решения на основе вероятностного соответствия, а не на основе вероятностных представлений.

Например, мы можем начать с установки барьера, закрывающего все четыре чашки, и спрятать еду таким образом, чтобы животное не смогло определить, в какой из чашек A, B, C или D она спрятана. Затем мы можем отдать предпочтение чашке A, спрятав в ней еду в 40 процентах испытаний (и спрятав еду в чашках B, C и D в 20 процентах испытаний в каждой). В каждом испытании животное выбирает чашку и оставляет еду себе, если угадало правильно. Со временем мы сможем увидеть, как животное реагирует на это. Если, что кажется вероятным, оно использует стратегию подбора вероятностей, то в конечном итоге оно должно научиться выбирать чашку A в 40 процентах случаев, а каждую из остальных чашек - в 20 процентах случаев. Затем мы можем перейти к версии задачи с четырьмя чашками, в которой животное видит один кусок пищи, спрятанный в A или B, второй кусок, спрятанный в C или D, а затем ему показывают, что A пуста. Учитывая закон Байеса и разумные исходные предположения, животное должно с очень высокой вероятностью предположить, что пища находится в чашке B, и с меньшей вероятностью, примерно равной 0,5, - что пища находится в чашке C или в чашке D. Учитывая стратегию подбора вероятностей, животное должно выбирать чашку B чаще, чем C, и чаще, чем D, но не чаще, чем C или D. Однако если животное выполняет дизъюнктивный силлогизм, оно должно выбирать чашку B почти все время (или, с учетом ошибок в работе, примерно так же часто, как если бы оно непосредственно видело еду, спрятанную в B).

 

Заключение

Мы начали с вопроса: Верна ли ЛОТХА? То есть: есть ли у животных ментальные репрезентации, похожие на предложения, - ментальные репрезентации с произвольными референтными отношениями и логической формой? Как мы видели при обсуждении аналоговых репрезентаций величин, есть доказательства того, что по крайней мере некоторые ментальные репрезентации животных не являются предложениями. Но это, конечно, не решает вопроса о LOTHA, поскольку у животных могут быть и другие репрезентации, похожие на предложения. Поэтому мы попытались найти более прямой способ оценить LOTHA.

Это привело нас к изучению экспериментов, проверяющих, способны ли животные к логическим умозаключениям, таким как дизъюнктивный силлогизм. Такие эксперименты всегда открыты для альтернативных интерпретаций. Таким образом, ни один эксперимент не может сам по себе решить этот вопрос. Но, разработав серию экспериментов, призванных поставить две или более конкурирующих интерпретаций друг против друга, мы увидели, как можно получить эмпирические данные, позволяющие нам рационально принимать решения между конкурирующими интерпретациями. В результате мы можем начать понимать - в дополнение к проблемам, обозначенным в разделе 4, - как эмпирические методы могут помочь выяснить, истинна ли ЛОТХА.

 

Глава 5. Разум животных во времени. Вопрос об эпизодической памяти

 

Кристоф Хоерл и Тереза Маккормак

В своей книге "Материя и память" Анри Бергсон пишет:

Когда собака приветствует своего хозяина, лая и виляя хвостом, она, конечно, узнает его; но означает ли это узнавание вызывание образа прошлого...? [Прошлое не интересует животное настолько, чтобы оторвать его от увлекательного настоящего [...]. Чтобы вызвать прошлое в виде образа, мы должны быть способны отстраниться от действия момента, у нас должна быть сила ценить бесполезное, у нас должна быть воля к мечте. Только человек способен на такое усилие.

Слова Бергсона вызывают в памяти троп, который можно найти в работах таких разных философов, как Аристотель (1930: 453a4-13), Фридрих Ницше (1983: