Прячась от следующей молнии, мы бросились на пол уже втроем. Пришлось экстренно уползать за пуфик, поскольку остановить несанкционированный гнев жены-ведьмы практически невозможно.

— Ну и завелась твоя баба… За какое место ты ее укусил, резвый сексопатолог?!

— Фармазон, пойдите к черту!

— Оригинальное предложение, — сдержанно хихикнул Анцифер. — Но кое в чем он все-таки прав, почему она на вас нападает? Просто ужас какой-то…

— Ничего подобного! — огрызнулся я. — Подумаешь, молодая женщина встала не с той ноги… А может, у нас такой внутрисемейный способ разряжать пасторальную атмосферу маленьким домашним катаклизмом. Сейчас я скажу волшебное слово, и вы просто поразитесь, какой шелковой она станет. Наташа! Я тебя люблю!

Она на секунду задохнулась, а потом ударила с такой силой, что рухнула люстра и от нашего ненадежного укрытия остались только дымные лоскутки.

— Мы просто поражены! — в один голос заверили меня два брата-акробата, резво отгребая в стороны.

— Что ты делаешь, психопатка?! — в голос завопил я, храбро вскакивая на ноги. — В доме посторонние люди. Прекрати сейчас же, мне перед друзьями неудобно!

— Так ты, извращенец, здесь не один? — почти ласково пропела Наташа, недобро сощурив глаза.

— Серега, Серега, ты че, в натуре?! Не надо нас сюда вмешивать. Сами разбирайтесь, а мы еще жить хотим.

— Я — твой муж!

Вот это, как оказалось, было совсем уж напрасно. В комнате словно потянуло сквозняком. Лицо Наташи превратилось в маску злобы и презрения. Она отпустила одеяло, на минуту представ передо мной в своей ослепительной наготе.

— Ведьма не может иметь мужа. Я — ведьма! За такое оскорбление ты заплатишь кровью.

Прежде чем я успел хоть как-то возразить, она прогнулась, совершая сложный кульбит, и… на широкой кровати встала яростная серая волчица.

— Так… это уже не любовь… — Больше я ничего не успел сказать. Волчица прыгнула вперед, а мы трое бросились наутек. О попытке сопротивления не было и речи. Она догнала нас в две минуты, но я исхитрился кубарем вылететь на балкон и, не задерживаясь, сигануть с перил. Страшные зубы клацнули в невероятной близости к моей пятке. Упасть вниз мне не дали. Ребята вовремя замедлили мой полет с третьего этажа, дав возможность зацепиться за какие-то бельевые веревки. Я повис как раз напротив двери нижнего балкона. Сверху доносился бешеный рык обозленной хищницы.

— Держитесь, Сереженька. Сейчас мы вас раскачаем, попытайтесь встать на перильца, а там зовите хозяев. Будем надеяться, что к вашему возвращению она отойдет.

Я неуверенно кивнул. В этот момент балконная дверь наших нижних соседей распахнулась, и на меня уставилась та самая соседушка в домашнем халатике и бигуди. Помнится, я еще назвал ее бабой-ягой. Увидев меня, она побледнела так, словно отхлебнула цинковых белил. Губы старухи затряслись, а ее саму стала бить нервная судорога. До меня не сразу дошло, чего это она так в меня вперилась? Ну, висит на ее веревке перед ее балконом голый интеллигентный мужчина. О мать Тереза… На мне действительно не было даже ниточки. Но ведь я же вставал с постели от законной жены, и… сами понимаете… она же не дала мне возможности хоть что-то накинуть, сразу бросилась в драку!

— Д-доброе утро… — с натянутой улыбкой выдавил я.

В ответ бабка так завизжала, что мои пальцы едва не разжались самостоятельно. Я попытался подтянуться наверх, но там по-прежнему яростно скалила зубы моя любимая… волчица. Соседка вышла из столбняка и опрометью скрылась в квартире. Прилетела обратно буквально в ту же секунду. В ее руках дымился медный таз с каким-то булькающим варевом.

— Помогите! Насилуют! — завопила она, отважно выплескивая в мою сторону свое зелье. Я вовремя отпустил веревки. Анцифер и Фармазон успешно подхватили меня под локотки и бережно опустили на землю. Я машинально глянул вверх. Наташи не было видно, добрая женщина тоже исчезла, но на асфальте, куда попали капли жидкости, предназначавшейся мне, появились дымные, обгорелые дыры.

— Сергей Александрович, нам пора, бежим! — Ангел цапнул меня за правую руку.

— Точно, точно, — неожиданно поддержал черноволосый братец. — А супругу твою мохнолапую лучше здесь оставить. Можно подумать, нам для полного кайфа только психованных ведьм и не хватает.

— Ничего не понимаю, — деланно возмутился я. — Эта старушка, видимо, с детства страдает прогрессирующей шизофренией. А может, ей в гражданском браке не повезло? Тогда понятно, почему сегодня у нее особенно острый приступ мужененавистничества. Простить ее, что ли, по-христиански?

— Глупая шутка, — буркнул ангел.

— Да, сногсшибательным остроумием не блещет, но, Циля, ты же видишь, парень явно не в себе. Держу пари, женатого каскадера без улыбки и трусов он изображает впервые. Поимей снисхождение, не ругай его больше, на нас и так все подряд любуются.

В самом деле, несмотря на раннее утро, вокруг начали останавливаться прохожие. На меня смотрели с неподдельным интересом, одни таинственно улыбались, другие потирали руки, медленно придвигаясь поближе, а некоторые даже пускали слюну, словно в предвкушении… чего? Об этом думать уже не хотелось. Я вдруг необычайно остро осознал, что Анцифера с Фармазоном никто не видит, а значит, центром столпотворения является не кто иной, как…

— Серега, ты бы это… ладошками прикрылся, что ли?

— Анцифер! — Красный как рак, я в полном отчаянии повернулся к ангелу. — Чего им всем от меня надо?

Вместо ответа он вдруг схватил меня за руку и напролом бросился бежать. Двух скалозубых суперменов мы сбили, остальные взревели от ярости и восторга:

— Жертва!!!

Возбужденная моим страхом толпа нечисти ринулась в погоню. За моей спиной раздался упоенный вопль:

— Серега, беги! Я — прикрою!

Сзади загремели выстрелы. Обернувшись, я увидел счастливого Фармазона, доставшего из-под складок балахона большой черный маузер. Он поднял его над головой и еще раз даванул на гашетку:

— Я их задержу! Как говаривал незабвенный Беня Крик, «…стрелять надо в воздух. Потому как если не стрелять в воздух, то ведь можно-таки попасть в живых людей…».

Конечно, его никто не видел, но выстрелы услышали все. На какое-то время стушевавшийся народ растянулся плашмя, пытаясь угадать, откуда же ведется стрельба. Поняв, что их несколько обманули, вся свора, озлобленно взвыв, стартовала за нами. Я никогда так не бегал… Босиком по еще прохладной мостовой, в неброском костюме древних греков на Олимпийских играх, подталкиваемый в спину ангелом-хранителем и бесом-искусителем, периодически тянувшими в разные стороны, да еще преследуемый по пятам разномастной нечистью, — это что-то! Мы неслись по широкой улице, потом петляли между рычащих автомобилей на красный свет, свернули в какие-то старые кварталы, там метались по переулкам, Анцифер выпачкал крыло в солидоле, а Фармазон где-то потерял маузер.