высадимся на Кровавом Ударе.

Он снова улыбается.

— Кто-нибудь, найдите мне Магоса Даллакс. Мне хочется посмотреть, на что способны ее знаменитые автоматоны в бою, и я не хотел бы, чтобы она пропустила такое событие.

Одиннадцать

Боевые автоматоны Кастелан никогда не были рассчитаны на то, чтобы поместиться на борту «Штормовой птицы», но Гурон настаивал, а Гриза Даллакс, очевидно, уже достаточно освоилась на своем месте, чтобы не спорить. Так что манипула кибернетических боевых машин инфокузнеца заняла удобное место в пассажирском отсеке, напротив Гурона и его пяти хускарлов, а также девяти членов отряда, называющего себя «Бичевание». Их предводитель — бывший Черный легионер, которого Гурон видел ранее, отдает честь кулаком, упертым в нагрудный знак. Несмотря на отказ от прежней верности, он носит высокий узел на макушке, не похожий на тот, что носил Воитель. Гурон смотрит на него.

— Ты ведь не уроженец Хтонии, верно? — замечает он.

— Нет, лорд Гурон, — глухо отвечает космический десантник. Его язык слишком велик для рта, плоть слегка покрыта чешуей, а кончики двух клыков только начинают выступать из челюсти. — Я был выкован для первого нападения на Терру.

«Десять тысяч лет, — с мрачным юмором размышляет Гурон, — а в команде этого воина всего восемь таких же, как он.» Гурон живет уже более четырехсот лет, но даже его усиленный разум едва ли способен постичь мысль о ста веках. Тем не менее он уверен, что, прожив так долго и так мало достигнув, он бы сдался от отчаяния.

С другой стороны, несмотря на то, что Первые Легионы так гордятся тем, что перевернули удушающие устои раннего Империума, многие из них по-прежнему мыслят не более сложными категориями, чем битва и убийство. Для тех, кто отдал себя Кхорну, это практически все, о чем они могут думать.

— Как тебя зовут? — спрашивает Гурон. Воин, который считает, что командир проявляет к нему интерес, будет сражаться еще сильнее, чтобы произвести впечатление.

— Яриэль, повелитель.

— Слушай меня внимательно, Яриэль, — говорит Гурон. Ему не нужно повышать голос, чтобы его слова дошли до остальных членов отряда: достаточно их усиленного слуха. — Отступник не должен достичь того, что мы ищем, раньше меня.

— Ты оставишь своих стражников, повелитель? — с грубым смешком спрашивает один из бойцов отряда Яриэля. Тагрон рычит в ответ, и напряжение в Штормовой птице немного возрастает, но воин сделал замечание не без основания: древние терминаторские доспехи хускарлов Гурона — чудеса древней инженерии, способные выдержать любой, кроме самого тяжелого, выстрел и отразить даже самый острый клинок, но они громоздки и медлительны.

Впрочем, Гурон и сам не слишком быстр.

— Не буду, потому что мне не нужно идти на компромиссы, — спокойно говорит он. — Я высказал свои ожидания — проследи, чтобы ты их оправдал.

Воин говорил в шлеме, поэтому Гурон не видит его лица, но язык его тела немного смягчается. Неповиновение в легионах отступников, возможно, и более частое явление, чем у их имперских коллег, но и наказания за него могут быть куда более жестокими и причудливыми.

— Готовы к запуску, господин, — говорит ему на ухо Караццалан. Гурон подходит к стойке и закрепляется.

Двигатели Кровавого Удара с воем, переходящим в рев, поднимают их в воздух, и корабль взлетает с палубы ангарного отсека Призрака Разрушения, а затем уносится в темноту. Он поворачивает на правый борт, открывая взору богато окрашенную сферу Кирена, и устремляется к планете.

Гурон смотрит туда, где пристегнута Магос Даллакс, посреди громадных фигур ее кастеланов, примагниченных к палубе. Инфокузнец не может похвастаться массой космического десантника, но она позаботилась о том, чтобы маневры корабля не угрожали ей. Гурон не обнаружил у нее никаких признаков страха или тошноты, но это и неудивительно: слуги Бога-Машины редко сохраняют биологические методы поддержания равновесия, и он подозревает, что за последние несколько дней она вполне привыкла к присутствию угрозы.

— Как тебе гостеприимство моего корабля, магос? — спрашивает он. Она поднимает капюшон, и его взору открываются визуальные датчики.

— Я и мои подопечные в полном порядке. Повелитель.

Гурон находит этот ответ несколько разочаровывающим из-за отсутствия подробностей — он надеялся на рассказ о ее ужасе, — но если она говорит правду, то, по крайней мере, она и ее автоматоны должны действовать адекватно в полевых условиях. Конечно, не исключено, что она может приказать им напасть на него прямо сейчас; в этом замкнутом пространстве даже он может не выдержать такого покушения. Однако это наверняка обречет ее на гибель в этом древнем шаттле, несущемся навстречу искаженному варпом миру, а Гурон не думает, что Гриза Даллакс готова отказаться от своего дальнейшего существования.

Он открывает вокс-канал связи с Призраком Разрушения:

— Начинайте бомбардировку.

— Принято, лорд Гурон.

Это привлекает внимание магоса. Ее линзы щелкают и жужжат, когда она фокусируется на нем.

— Вы намерены обстрелять планету, пока мы находимся между орудиями и поверхностью, лорд Гурон?

— Слышу в твоем голосе отголоски недоверия, магос. — Гурон усмехается. — Не бойся. Пусть мы предатели и еретики в глазах тех, кто поклоняется Трупу-Императору, но мы все равно ведем войну с точностью наших заблуждающихся сородичей. Смотри!

Яркие вспышки света озаряют салон Штормовой птицы, а пространство между Призраком Разрушения и поверхностью Кирена озаряется огнем войны. Мощные снаряды макропушек бесшумно проносятся мимо на сверхзвуковых скоростях, а затем с грохотом врываются в атмосферу, в то время как импульсы турболазерных батарей на короткое время связывают военный корабль и землю. Теперь видны более далекие вспышки света, когда Честь Макрагга открывает огонь, чтобы охватить северную половину круга, очерченного Гуроном.

— Какова цель этого действия? — осмеливается спросить Даллакс. — Я так понимаю, что вы хотели отыскать реликвию, а не уничтожить ее.

— Гора, в которой покоится этот предмет, находится в центре великого конфликта, — сообщает Гурон. — Мои воины могут отсечь все, что встанет на нашем пути, но даже самые острые клинки могут быть утяжелены тяжестью численности. Мы не будем стрелять по горе — мы создадим кольцевую зону смерти, чтобы подкрепление не могло напасть на нас сзади, пока мы пробиваем себе путь к цели.

Красные Корсары изолируют врага, прорвутся сквозь него, возьмут то, что им нужно, и уйдут: этот метод нападения не раз выручал его на протяжении последнего столетия.

Даллакс на мгновение задумывается, прежде чем снова заговорить.

— Насколько широко это кольцо?

— Пятнадцать миль от края до края, а зона поражения — примерно одна миля в ширину, — отвечает Гурон.

— А какова предполагаемая плотность врагов в этой зоне?

— Не менее десяти тысяч на квадратную милю, — лениво отвечает Гурон.

Когда магос