замужем за таким же мужчиной, как ее отец. Потому что она была уверена, что Донал Магориан – единственный достойный небогатый человек в мире. И в этом большую роль сыграла ее мать, Фрэнсис. Мать любила отца, но ненавидела свое положение – она никогда не была в Париже, и в семье не было красивой блестящей машины. И в тот момент, когда четырнадцатилетняя Грейс смотрела прямо в глаза отцу на экране телевизора, она увидела, как он прижимает руку к груди и валится назад, словно плохо изображая сердечный приступ. К сожалению, приступ оказался настоящим. В городской газете, по ирландской традиции, написали, что он умер от счастья, гордости за себя и за великолепное поле, созданное в том числе и его руками.

– Идиоты, – сказала Фрэнсис Магориан. – Мой муж умер рабом. Больше нас ничего здесь не держит.

Через несколько недель они покинули свою маленькую квартирку над McDonnel Bar, собрали все деньги и отправились в Америку. В таком дуэте матери и дочери, как у Фрэнсис и Грейс, всегда возникает трагедия: мать не смогла получить от жизни, чего хотела, поэтому и дочь не должна подниматься выше определенного уровня. Любые улучшения должны происходить тайком, под покровом ночи. И даже те Икары, которые подлетели очень близко к солнцу американских пригородов, умрут недостойной смертью. Фрэнсис нашла мужчину, седого американца по имени Джордж. Она говорила, что улыбающимся он напоминает ей Джимми Стюарта (кинозвезда Золотого века Голливуда). Они так и не поженились, но Фрэнсис и Грейс переехали к нему, в некрасивый, но чистенький таунхаус в Крэнфорде, Нью-Джерси.

Когда на ноутбуке раздался тонкий звонок, Грейс выключила вибратор и посмотрела на экран. Тема сообщения: «Добро пожаловать в Venus». Она кликнула на ссылку и далее действовала по инструкции. Она вкратце заполнила поле «Обо мне» и загрузила свою фотографию на поле для гольфа, построенного ее отцом в графстве Майо. Снимок семилетней давности. Дальше нужно было заполнить дату рождения, и она убавила себе год. 1966 – хорошо звучит для вина, но это неважный год рождения для женщины.

«Ну и черт с ним», – подумала она. Как уверяла Талия, сейчас все врут. Если не врать, не выживешь. Она выбрала 1972. Подумала и сменила на 1973. Сорок пять – она примерно так и выглядит. Но точно не моложе. Единственный способ быть моложе – использовать свои старые фотографии, а их у нее немного, или показать вместо себя более молодую женщину. Она подумала об этом: взять фальшивые снимки, чтобы хороший мужчина хотя бы написал. Этого хватит, чтобы вызвать желание, и неважно, что желать он будет не ее, а вымышленный образ.

Ее сразу же поразило, какие яркие мужчины здесь собрались. В прошлом году она зарегистрировалась на Match, и теперь мрачно вспоминала вечера, когда она начинала просматривать профили на свежую голову, а к половине третьего утра оказывалась на восемнадцатой странице списка мужчин от сорока двух до шестидесяти четырех. Ее охватывало отчаяние, и она несколько раз возвращалась к началу, чтобы скорректировать размеры зарплат. Грейс не волновали деньги, а вот ее мать этот вопрос очень беспокоил.

В Venus на каждой странице размещались портреты только трех мужчин. Грейс предлагалось оценить их, чтобы сайт скорректировал алгоритмы в соответствии с ее предпочтением. От первых трех фотографий у Грейс отвисла челюсть. Красивые, богатые, приветливые. Никаких снимков без рубашек на мотоциклах. Никаких селфи в ванных.

– Черт меня побери! – ахнула Грейс Магориан.

Она нашла золотую жилу! Вот где прятались все достойные мужчины! Она тут же отправила сообщение Талии.

Мать Грейс постоянно спрашивала: «Где они все?». Она приехала в Америку, надеясь увидеть «хороших людей», и где они все? В Аспене зимой? В Хэмптонсе летом? Но иногда и они летом отправлялись в Нантакет! У Фрэнсис на это ушло слишком много времени. Грейс понимала, что стала работать у Хоппа, чтобы дать ответ на мамин вопрос, чтобы понять, где все хорошие люди. А теперь она знала, где все хорошие одинокие мужчины! Она вспомнила все бутылки Beaujolais, выпитые ей в одиночестве.

Она пролистала несколько страниц, ставя оценки. Нужно просмотреть 101 страницу с тремя фотографиями на каждой – или найти своего «Единственного», мужчину, которому она будет готова написать немедленно.

Она поверить не могла, насколько все они были хороши. Фрэнсис Магориан повторяла: «Не гоняйся за мечтой, Грейси». По мнению матери, мужчины были либо работягами с тяжелыми челюстями и сердцами, но без мозгов, либо богатыми, идеальными, жестокими и недоступными. Как редко нам удается перерасти тяготы, которые мучили наших родителей. Они оставляют мелкие дырочки в мозгу – такие мелкие, что их не заполнить.

На улице пошел дождь. И почти сразу же телефон Грейс взвыл знакомой сиреной. Голосовое напоминание от миссис Хоппа.

– Грейс, вы заперли дверь в садовой сауне в Бриджхэмптоне?

Грейс не следовало отвечать голосовым сообщением. Она написала: «Да, мэм», потом удалила слово «мэм» и добавила после «да» восклицательный знак. Немного подумала и его тоже удалила. Поставила точку и отправила сообщение.

Она вернулась к ноутбуку. «Пожалуйста, – сказала она, глядя на экран, – пусть один из них спасет меня!»

И один спас.

Его ник был DigLitt. Выглядел, как Джон. Как мужчина – вот как он выглядел. Так, как они и должны выглядеть. В его профиле было откровенно написано: «Ищу лучшую в мире женщину».

Текст был уверенным, но не высокомерным. Он писал, что не метросексуал, что его нельзя отнести ни к одному типу – он просто мужчина, свой собственный и, возможно, ваш. Он умеет обращаться с инструментами, хорошо готовит. У него строительная компания по строительству домов в небольших деревнях в Южной Америке. Он жил и работал в тринадцати странах. Он умеет читать карты, но не стесняется остановиться и спросить дорогу. Он считает, что рыжие волосы – это от сахара и похоти. Грейс невольно коснулась своих волос, своих рыжих волос.

Он был богат, но при этом его нельзя было назвать козлом. Разве такое возможно? Грейс так не думала. Но перед ней был мужчина. Умный, веселый, обаятельный, высокий пятидесятилетний мужчина. Фотографии демонстрировали его полную и разнообразную жизнь. Дерби в Кентукки с кудрявыми племянницами. Черно-белая свадьба в Рио. Французские тосты в Теллуриде. Игры с чудесным золотистым ретривером в Центральном парке. Ему нравились книги Уильяма Тревора и раклетт, и Авраам Линкольн, он был настоящим кельтом, любил ирландские танцы и ирландский акцент, ему нравились женщины, умеющие играть на скрипке и не проявляющие высокомерия. А еще он любил гольф и кокосовую воду, но не