Шрифт:
Закладка:
Грейс было пятьдесят. Ну хорошо, пятьдесят один. Она никогда не ходила в спортивный зал в Гэлуэе, но здесь она все же записалась к Люсиль Робертс. Недавно она снова начала заниматься фитнесом в женском центре. Все там было каким-то бордовым, резиновым. Никаких мужчин, ничего тяжелее раковой опухоли. Но ей там было комфортно. Она надевала привычный топ и лосины с лайкрой, покрытые пятнами, а субботними вечерами плавала в бассейне, целиком предоставленная самой себе, наслаждаясь длинными, роскошными гребками в зеленоватой теплой воде.
Если подумать, то она делала все, чтобы не оказаться в одном месте с этой парочкой с их темными очками и крепкими локтями.
Сегодня ей, как никогда, хотелось побаловать себя. День матери. Поле для гольфа было ее священным местом. Обычно она приходила в будние дни в самое неудобное время, чтобы не оказаться в паре с такими идиотами. То есть людьми определенного типа. Что они из себя представляют? Они были молоды – это все, что можно было о них сказать. И член у парня вот-вот мог встать.
Речь не о Дне матери. И не о том, что она оказалась в паре с этими двумя. Речь о том, что она оказалась в паре с двумя. Вместо одного – мужчины с приятной улыбкой и хорошим свингом. Вдовцом или разведенным. С детьми или без. Все это больше не имело значения. Потому что Грейс то и дело влюблялась. Даже после того, как перестала пытаться с кем-то познакомиться. Особенно после того. Само прекращение было последним крестовым походом, последней линией армий, отправляемых ею на густые травы мая.
– Это наше второе свидание, – шепнула девушка Грейс, когда парень начал игру. Она не умела разговаривать в процессе игры.
– Да? – безмолвно ответила Грейс одним лишь лицом.
– Мы познакомились в Venus, – прошептала девушка с заговорщическим видом.
Очень красивые темные волосы. С такими волосами можно делать что угодно – хоть закалывать, хоть собирать в хвосты. У Грейс тоже были роскошные волосы – рыжие, как в фанфиках, вот только расчесывать и сушить их было трудно. Ни один мужчина никогда не мечтал запустить пальцы в ее волосы. Даже военный летчик с эльзасской овчаркой.
Парень сделал отличный удар. Тело его замерло в изгибе после потрясающего удара. Весь пейзаж – пьянящая смесь славных ирландских традиций и сверкающего Нового Света – замер вокруг него. Это поле засеивали особым сортом овсяницы с влажных лугов Северной Африки. Белые травинки развевались, как волосы тролля. А весь остальной газон был изумрудным. Здание самого клуба представляло собой сверкающий стеклянный куб (в такое место, наверное, отправляются после смерти хорошие адвокаты), откуда открывался потрясающий вид на статую Свободы и яхты в гавани Порт-Либерти.
– Это приложение знакомств, – продолжала девушка уже громче. – Первыми там стучатся мужчины, но они могут писать лишь трем женщинам в неделю. И эти женщины должны рассмотреть письма, прежде чем он сможет обратиться к другим. А если ни одна не ответит в течение сорока восьми часов, он может писать следующим.
– И в чем же соблазн? – спросила Грейс.
Парень триумфально вернулся к ним.
– Отличный удар, – сказала Грейс ему.
– Извините? – спросила девушка.
– Я имела в виду, в чем соблазн для мужчин? Зачем им вообще пользоваться этим сервисом?
Парень оказался из тех, кто умеет слушать. Наверное, эта девушка ему нравилась. Грейс всегда считала, что мужчинам не нравятся их собственные женщины. Слишком уж они привычны.
– Все просто, – парень положил руки (одну в белой перчатке, другую загорелую) на плечи брюнетке. – Качественные женщины.
Девушка покраснела.
– Но это только по приглашению, – сказала она. – Вас должны пригласить, но даже после этого вам могут отказать. Оценивают все – IQ, характер, карьеру…
«Карьеру», – подумала Грейс. Сама она управляла поместьем семьи настолько абсурдно богатой, что в это даже трудно было поверить. Семьи Хоппа. Муж был биржевым брокером, ничего особенного, но жена оказалась наследницей целой горчичной империи. Она училась в Брильянмоне в Лозанне. Когда-то у нее были золотистые косички, а теперь она каждый вечер рыдала над черно-белой фотографией матери в контровом свете и обвиняла ее в тщеславии. Вокруг фотографии в рамке сидела целая толпа пупсов Кьюпи, голых, масонских.
Управляющая поместьем. Хорошее название. Грейс никому бы не призналась, что она делает для этой семьи. Некоторые обязанности были настолько унизительными, словно она подмывала своих хозяев, после того как они испражнились в своих роскошных мраморных туалетах.
– Понятно, – протянула Грейс. – Как замечательно, что вам это помогло.
– Сейчас такие времена, – вздохнула девушка, – нужна третья сторона, чтобы убедиться, не насильник ли парень. «Венера» все это проверяет.
Когда девушка отправилась делать удар, парень поинтересовался у Грейс Магориан, замужем ли она. Вполне простительно было подумать, что это легкий флирт. Парень оказался очень обаятельным, щедрым на физическую близость. Он поднимал ее клюшки, держал флажок, когда она делала удар. Как хорошо, что рядом не было других таких же, кто сражался за свою страну и всячески выпячивал свою мужественность. С ними было бы гораздо тяжелее.
– Нет, – ответила она. – И никогда не была.
Она добавила это, потому что нужно было либо добавить, либо солгать. А если бы она солгала, то всю ночь ела бы себя поедом. И даже не пошла бы в ресторан суши, куда собралась в честь Дня матери. Бинго! У нее была подарочная карта от одного из приятелей мистера Хоппы, миллионера. Прошлым летом она ему очень помогла. Семьдесят пять долларов. Приличная сумма, если ужинаешь в одиночку.
– Понятно, – кивнул парень. – У вас очень красивый акцент.
Добравшись до дома, Грейс Магориан отправилась в ванну. Лето и все праздники она проводила в поместье Хоппа в Бриджхэмптоне. У нее была собственная комната в крыле прислуги, по соседству с экономкой и садовником. Но все остальное время она жила в студии на Джейн-стрит. Семья Хоппа обитала в потрясающем пентхаусе на Чарльз, и Грейс должна быть поблизости. Поэтому ей сняли небольшую квартирку в пешей доступности. С подоконника она могла наблюдать, как дамочки выбираются из баров, и ловить их запах. Водка и солнечный свет.
В подземном логове из дерева и камня она заняла столик возле бара. В баре сидели сплошные парочки – мальчик-девочка, мальчик-девочка. И все девочки брюнетки. Сегодня повсюду видишь темные волосы и лица цвета молока из кешью, которым эти девочки буквально упивались.
С собой Грейс
