Ладно, начнем мы, пожалуй, с этого…» — принял решение он.

Псих поднял левую руку, а правой медленно, не делая резких движений сорвал объявление. Затем так же медленно повернулся к служивым.

— В этой листовке написано, что любое разумное существо может попытаться вылечить мэра, и властям города запрещено этому препятствовать. Я официально заявляю о своем желании попробовать вылечить вашего градоначальника.

— Личину снял! Личину, я сказал, снял!!! — скомандовал главный мент, самый небритый и самый напряженный.

Остальные двое до сих пор были на расслабоне — видать, до сих пор не поняли, кого поймали, и чуйка им не визжала истошно об опасности.

— Да легко, — пожал плечами Псих и принял свой истинный облик. — Так что насчет моего заявления?

— Завтра с утра пойдешь регистрироваться, — пообещал небритый. — А пока отдохнешь в камере. Если ты и в самом деле лекарь — это хорошо. Твоего другана ребята сейчас примут, и я более чем уверен — услуги медика ему будут очень нужны. В общем, вам будет чем в камере ночью заняться. Лапки вытянул!

И старший мент достал из кармана ручные кандалы. Для Психа это было совсем ни о чем, поэтому он с готовностью протянул руки вперед.

— У меня кое-какие врачебные принадлежности остались в гостинице, — сообщил он, пока менты забивали его в железо. — Я бы хотел из забрать до ночлега в кутузке. Без них здоровье вашего мэра может оказаться под угрозой, а утром, боюсь, вы меня за ними не поведете.

— А ты не охамел ли? — разозлился мент. — Я тебе капитан милиции или извозчик? Туда его завези, туда отвези…

— Товарищ капитан, я ведь вам не рецидивист, и, заметьте, я не сопротивляюсь и не препятствую исполнению вами ваших обязанностей, — очень спокойно и даже доброжелательно сказал Псих. — Максимум, что вы мне можете предъявить — самовольный выход в город. Мой Босс — а он не демон, а человек — сейчас в мэрии, договаривается о наших делах. Утром он так или иначе все узнает, и угадайте — куда он пойдет жаловаться? Правильно, туда же, в мэрию. Его там, конечно, пошлют и скажут, что вы действовали по закону, но если он расскажет, что вы препятствовали оснащению лекаря — уже не факт, что пошлют. Или пошлют, но у себя в голове напротив вашей фамилии пометочку сделают. Оно вам надо? Не проще ли зайти на пять минут?

Капитан скорчил недовольную физиономию, но повернул голову к подчиненным:

— Ладно, заведем лепилу на пять минут. Все равно это почти по дороге. Все, повели пассажира.

Вели его грамотно, надежно фиксируя и страхуя друг друга. Псих не бежать, ни драться не собирался, но пару очков челябинским ментам за это накинул.

В номере гостиницы их встретила целая орда народу. В углу носом в пол лежал стянутый «ласточкой» Жир, и судя по его растрепанному виду, ногами его уже попинали. И если нахождение в номере двух его преследователей сюрпризом для Психа не стало, то вот наличие пятерки патрульных из мэрии (которые, как вскоре выяснилось, и повязали прибежавшего в истерике Жира) — стало неприятным сюрпризом. Тут же находился и давно разбуженный кипер, который давал показания, прятал глаза и старался дышать в сторону. Допрашивающий мент показания записывал, но активно принюхивался к выхлопу.

Все три группы милиционеров быстро ввели друг друга в курс дела, после чего мэрский патруль ушел, а капитан почесал в затылке.

— Мда, дела… Так вы что — эти самые Штанские паломники и есть, что ли? Рожи у вас какие-то не благостные. Особенно вон у того, с пятаком. А вообще — весело вы живете. Босс ваш в мэрии задержан, два его телохранителя в КПЗ ночь проведут… Прибыть в Челябинск не успели — а делегация уже сократилась до одного индивида, который имеет все шансы прекрасно выспаться. Никто ему храпеть под ухом не будет.

И он кивнул на Тота, все это время смирно просидевшего на табуретке. Единственный не замеченный в правонарушениях паломник поднял руку и неожиданно спросил:

— Вы рис не хотите? Горячий еще. Я на всех сварил, а куда мне столько одному? Я почему спрашиваю — потому что я его не съем?

— Ну… — заколебался капитан. — Ну вообще можно, наверное. Нам еще до утра дежурить, почему бы и не поесть горяченького, пока ваш лекарь собирается.

Через несколько минут, дуя на ложку, мент разочарованно сказал:

— Вы что, товарищи монахи — совсем пустой рис едите, что ли? Не, ну так-то да, я понимаю, святость, все дела, но меру все равно надо знать. Может, у вас хоть специи какие есть?

— Нет, товарищ капитан, — сказал Псих, которому, как арестованному, еды не дали. — Никаких специй у нас нет. И уже не будет.

— У меня есть, — вдруг сказал кипер и поднялся. — Сейчас принесу.

— Тащи тогда уж и самогон, которым от тебя разит на три метра против ветра, — велел вдруг допрашивавший его мент с отчетливо фрикативным «г». — Не православно это — в одно лицо бухать. А будешь возмущаться — я скажу твоему хозяину за пьянство на рабочем месте.

И он повернулся к начальнику.

— Можно ведь, товарищ капитан? Чисто для сугреву, по маленькой?

— По маленькой? — засомневался капитан, но тут же махнул рукой. — По маленькой — можно. И, слышь, ты, длинный! Положи уже своим корифенам пожрать. А то и впрямь — не православно как-то.

Глава сто восьмая

Г. Челябинск

(где Псих выступает в качестве лекаря)

г. Челябинск

столица Челябинской локации

55°09′ с. ш. 61°24′ в. д.

Камера в челябинском КПЗ была очень даже неплохой, и Псих прекрасно выспался. Утром их с Жиром, которому Псих присвоил звание младшего фельдшера, повели — руки за спину — в мэрию.

Как выяснилось, сегодня Псих был единственным претендентом на излечение мэра. Если не считать Четвертого, конечно, который к моменту появления демонов уже начал служить молебен.

Поэтому демонам пришлось битых два часа ожидать своей очереди не в приемной даже, а в комнате охраны, пристегнутыми к батарее — демонстрировать их демонические рожи в людном месте сотрудники мэрии не рискнули.

Наконец, в комнате появился Четвертый, которому уже рассказали о злоключениях его подопечных. Монах был в плохом настроении — молебен не дал абсолютно