– О, ты читал мою книгу?

– Да. Ну, пока до половины. Начал вчера.

– Это очень лестно.

– Мне очень нравится.

– Еще более лестно.

– Но я сразу представлял их белыми.

– Напрасно. В книге ничто не указывает на это. Я ничего не навязываю. Ты волен представлять семью какой хочешь.

– А как ты представляла их, когда писала?

– Ну, белыми, – ответила Джилл. Помолчав, она продолжила расспрашивать: – Ты читал наши беседы с Марго?

– Только некоторые, – солгал я.

– Блядь, это… странно.

– Извини, я не…

– Нет, ничего.

Я неубедительно кивнул, а затем еще более неубедительно угукнул.

– До того как мы с Марго встретились в реальной жизни, мы дружили на музыкальном форуме.

– Ты понял, что она черная?

Вопрос был неудобный, и задала она его в лоб. Но справедливый: я завел этот разговор, использовав расу Марго как свидетельство, что знаю ее лучше.

– Ну, на том форуме она тоже использовала ник «афронавт3000», так что я просто предположил. Было бы нелепо, если бы белый мужик называл себя афронавтом.

– Наверно… мне стоило догадаться.

– Ее ник не стал для тебя знаком?

– В Сети никогда не знаешь наверняка. Всегда есть риск. Множество белых парней любят ставить на аватары девушек из аниме.

– Верно. Белым мужикам часто нравятся азиатские женщины. Но зачем притворяться азиаткой онлайн?

– О, мне это кажется вполне понятным. Им приятен образ чего-то маленького, милого и тихого. – И тут вдруг Джилл спросила: – Вы с Марго встречались?

– Нет… – Я делал глоток и чуть не поперхнулся, застигнутый врасплох. – Нет, нет, нет, нет. Мы просто дружили.

– Оправдываешься?

– Не встречались. Совсем.

– Хм, еще больше похоже, что оправдываешься.

– Клянусь тебе, мы с Марго были просто друзьями.

– Но ты ведь был влюблен в нее?

– Все было не так. Не в романтическом смысле, по крайней мере. Ничего не было.

– Ничего не было. Ты был безумно, глубоко влюблен в нее. Ты не мог признаться в этом, потому что боялся, что испортишь дружбу. Но в душе…

– ПРОСТО. ДРУЗЬЯ.

Я был шокирован тем, что это прозвучало как оправдание. Разве Джилл может понять всю глубину нашей дружбы с Марго? Невозможно объяснить незнакомке, что наша близость содержала больше смысла, чем романтические отношения. Сперва мы познакомились как анонимные аватары. Связались на бестелесном уровне. Из-за этого идея влюбленности с самого начала звучала почти легкомысленно.

Но теперь я кричал на вполне приятного человека, это как минимум, а потому выглядел неубедительно. И чувствовал себя тоже неубедительно. Может, я просто обманывал себя. Я вспомнил о нашей с Марго беседе про отчет с сайта знакомств, по которому черные женщины считаются сексуально непривлекательными, вспомнил, как сильно ее это задело. И вот он я, в беседе с белой женщиной объясняю, что не хотел переспать с черной.

– Ладно, ладно, шучу. Я тебе верю. – К счастью, Джилл не поняла, насколько все серьезно. Она просто развлекалась. – Странно, что ты так напрягся.

– Спасибо, – ответил я зло. – Рад, что кому-то весело.

Наступила пауза, и я видел, что Джилл собирается с духом. Она сделала большой глоток, поставила бокал с водой на стол. Еще раз глотнула.

– Все хорошо?

– Ты упоминал в своем сообщении, что ее сбила машина, но я больше ничего не знаю.

– Тут и рассказывать нечего. Ничего захватывающего, все случилось очень быстро. Марго выходила из бара на Манхэттене, а такси превысило скорость, и уверен, все это написано в некрологе, который я тебе послал…

Я осекся, не в состоянии закончить предложение и взглянуть Джилл в глаза. Просто уставился на свой бокал с пивом, почти пустой. Остался лишь последний теплый глоток.

– Она была пьяна?

– Зная Марго, почти наверняка. Она много раз напивалась, но, блядь, не это ее погубило. Это тут ни при чем. Никаким боком. Должно быть что-то другое. Что-то еще.

Я чувствовал боль в желудке, который привык к более дешевому пиву, чем то, что ему выдали. Джилл, похоже, было неловко.

– Это грустно, мать твою. Так внезапно. И сколько ей было, двадцать шесть?

– Двадцать пять.

– Двадцать пять лет, боже.

Джилл встала и пошла к бару. Вернулась с пивом для меня и шотом текилы для себя.

– Я думал, ты не пьешь, – заметил я.

– Не пью, – сказала она, за секунду до этого опрокинув содержимое стопки в себя, и отправилась к стойке снова.

Слегка набравшись, мы принялись играть в аркаду, в которой нужно целиться из оранжевого пластикового пистолета в неуклюжую мультяшную дичь – кролика, оленя, иногда лося. Когда животные проносились мимо, следовало расстрелять в них электронную обойму. Джилл не удавалось совладать с помповым ружьем.

– Почему я никак не убью этого дурацкого лося?

Она вопила. Удивительно, но бар уже заполнился. Народ потихоньку подягивался (интересно, который сейчас час?). Музыка стала громче – звучал оглушающий хэви-метал расстроенных гитар (кто вообще такое слушает?).

– Нужно перезаряжать оружие.

– Что?

– Перезаряжать оружие.

– Я тебя не слышу.

– Если хочешь продолжать стрелять, нужно перезаряжать.

– Дурацкая игра. Мне не нравится.

– Да, не очень-то весело.

– У тебя есть четвертаки? Хочу еще сыграть.

Я пошел к бару за мелочью. Из кошелька выудил двадцатидолларовую банкноту.

– Ты уверен, что хочешь четвертаков на двадцать долларов? – спросила барменша. – Это же восемьдесят монет.

– Мы еще восемьдесят раз сыграем в эту глупую охоту, – рассмеялся я. – И еще два виски.

Но мы не сыграли еще восемьдесят раз. После пары попыток Джилл опустила руки. Я попробовал сыграть, но обнаружил, что не могу сосредоточиться. Слишком много стимулов. Звери были повсюду, выскакивали со всех углов экрана. Всякий раз, как я стрелял из пистолета, происходил громкий хлопок и экран вспыхивал, пугая меня. Я никогда прежде не охотился, но разве это не должно быть тихое, медитативное занятие? Игра напоминала стрельбу по рыбе в бочке, только вся рыба была оленями, и они чертовски бесили.

Джилл взяла из моих рук оранжевый пистолет и бросила еще четвертак в машину. Игра началась, Джилл принялась палить.

– Я знаю, глупо говорить это тому, кто знал Марго в реальной жизни, в то время как я – нет, – вздохнула она. – Но мне ее не хватает.