больше никогда не открывал. После этого он мог всю ночь напролет петь «Мамулечку». Чак думал, что сойдет с ума. А Уоррен понимал, что так и не повзрослел, но ничего не мог с собой поделать.

И все же Чак привязался к Уоррену и стал воспринимать его как слегка придурковатого младшего брата. Правда, он долго не мог смириться, что его сосед всю зиму ходит в поношенных кедах, а когда наряжается, способен надеть один черный и один коричневый ботинок, даже не заметив этого.

Однажды после обеда Чак отвел Уоррена к новому столу для пинг-понга, который только что установили в кампусе. После четырех лет в Вашингтоне Уоррен настолько потерял форму, что Чак решил, будто он никогда прежде не играл в пинг-понг и легко победил.

В течение следующей пары дней Уоррен играл как одержимый. Каждое утро он первым делом шел к столу для пинг-понга, находил там незадачливую жертву и расправлялся с ней. Вскоре он стал играть по три-четыре часа после обеда каждый день, а Чак в это время спокойно учился.

Но, чтобы соответствовать требованиям Пенсильванского университета по физическому воспитанию, пинг-понга недостаточно. Самые популярные виды спорта у студентов в те годы – гребля и гонки парных шлюпок на реке Шуилкилл. Но это командные виды спорта, а Уоррену они никогда не давались. В каждом деле он старался лидировать, роль «эха» уже не для него.

«Это же невыносимо. Когда ты в команде, нельзя работать вполсилы. Ты опускаешь весло в воду ровно в тот момент, что и остальные. Ты можешь страшно устать, но должен вписываться в общий темп. Просто отвратительный вид спорта».

После тренировок Уоррен возвращался в комнату весь потный, с окровавленными и покрытыми волдырями пальцами. Он ушел из команды, как только у него появилась такая возможность.

Уоррен хотел создать команду другого типа: он предложил Чаку продавать вместе с ним использованные мячи для гольфа. Но тот отказался из-за чрезмерной занятости. Тогда Уоррен предложил ему участвовать в бизнесе по продаже пинболов. От Чака не нужны были ни деньги, ни труд, и вообще его роль звучала туманно. На самом деле, Уоррен, человек-оркестр, искал человека, с которым можно бесконечно говорить о своем бизнесе. Став его партнером, Чак стал бы частью мира Уоррена. Том-сойерство всегда было сильной стороной Уоррена, но с Чаком у него ничего не вышло. Чаку нравился Уоррен, но в конце концов он съехал. «Однажды я проснулся, а Чака нет».

Тем летом, после окончания семестра, Уоррен отправился домой. Прежде он никогда бы не подумал, что будет рад вернуться в Вашингтон. Лейла в Омахе помогала мужу вести предвыборную кампанию. Дети Баффеттов, которые нечасто получали послабления в строгом режиме жизни, провели великолепное, свободное лето. Берти работала вожатой в лагере, Дорис – продавцом в универсаме Garfinckel’s. А Уоррен вернулся к обязанностям менеджера по распространению Times-Herald.

Кроме того, он снова начал общаться с Доном Дэнли. Сначала они собирались вместе купить пожарную машину. Но потом в пункте приема металлолома выкупили Роллс-Ройс Phantom 1928 года за 350 долларов. Авто серого цвета весило больше, чем Lincoln Continental, а весь салон украшали вазочки. В машине стояли два комплекта приборов, чтобы владелец, сидя на заднем сиденье, видел, с какой скоростью едет шофер. Стартер был сломан, машина изрыгала дым и сочилась маслом. Они проехали без задних фар и номерных знаков порядка 50 миль, возвращаясь в Вашингтон. Когда их остановили, Уоррен «уболтал» полицейского не выписывать штраф[105].

Добравшись, ребята работали над ним субботу за субботой: Дэнли ремонтировал, а Уоррен подбадривал. Вскоре об авто узнала вся округа и друзья начали сдавать его в аренду по 35 баксов за заезд.

Затем Уоррен захотел, чтобы все его увидели в машине. Дэнли нарядился шофером, Уоррен надел енотовую шубу, и они поехали в центр города с подругой Дэнли, платиновой блондинкой Нормой. Пока Дэнли возился в моторе, делая вид, что чинит его, Уоррен, размахивая тростью, давал ему указания, а Норма позировала на капоте, как кинозвезда. «Это была идея Уоррена, – рассказывала Норма. – Он выглядел так театрально, а мы хотели посмотреть, сколько людей захочет поглазеть на нас».

Норма знала, что Уоррен никогда не встречался с девушками, поэтому познакомила его со своей кузиной Бобби Уорли. Встречались они целомудренно: ходили в кино, играли в бридж, а попутно Уоррен обрушивал на нее бесконечные загадки и ребусы. Когда наступила осень, он оставил Бобби и вернулся в Пенсильванский университет на второй курс. Университетская жизнь 18-летнего Уоррена мало интересовала, но он все-таки вступил в братство «Альфа Сигма Фи», в котором состоял его отец.

Теперь вместе с Уорреном в комнате жили еще один член братства, Клайд Рейгард, и первокурсник Джордж Османн. Годом раньше Уоррен втянул Клайда в качестве номинального руководителя в предприятие, которое быстро закрылось без результатов. Тем не менее, они подружились.

С Клайдом обнаружилось гораздо больше общего, чем с Чаком Петерсоном. Клайда забавляли теннисные туфли, футболки и грязные брюки непонятного цвета, которые носил Уоррен. «Хотя он не помог мне стать умнее, – вспоминает Рейгард, – он научил меня эффективнее использовать то, что у меня есть». Уоррен был мастером в эффективном использовании имеющихся ресурсов. Особенно, времени.

Окончив первый курс, он, наконец, нашел предмет, который ему нравился, – основы промышленности, преподавал который профессор Хокенберри. На занятиях изучали различные отрасли промышленности и тонкости ведения бизнеса.

Благодаря выдающейся памяти Уоррен большую часть дня делал все, что заблагорассудится. В обед заходил в резиденцию братства «Альфа Сигма Фи» – старый трехэтажный особняк с винтовой лестницей. Там в угловой нише 24 часа в сутки студенты играли в бридж, Уоррен подсаживался к ним, играл по несколько партий.

Однажды Уоррен написал Бобби Уорли письмо, в котором попросил ее приехать на выходные и признался, что влюбился. Бобби он нравился, ее тронуло письмо, но взаимностью она не ответила.

Позже у него прошло свидание с Энн Бек. Будучи в восьмом классе Уоррен работал в пекарне ее отца. День, который они с Уорреном провели вместе, походил на конкурс застенчивости: они гуляли по Филадельфии в неловком молчании[106]. «Наверное, мы были самыми застенчивыми людьми во всех Соединенных Штатах», – вспоминала Энн.

Уоррен понятия не имел, как вести светские беседы. Когда его вынуждали вести диалог, он невнятно бурчал в ответ[107]. Иногда Уоррен и Клайд брали взаймы «Форд» и уезжали в пригород смотреть фильмы о мумиях, Франкенштейне, вампирах и других монстрах. В этом просматривалась жизненная ирония: Уоррен – единственный студент с машиной мог повезти