руках, дети постарше и старики с колясками, чемоданами, корзинами» сплошным потоком двигались на Каланчевскую площадь, к Казанскому вокзалу, к поездам. Многие не знали, куда их повезут. Это нервировало, однако плачущих не было видно. «Лица у всех суровы и строги».

Эвакуационные поезда уходили с Казанского и Северного [ныне — Ярославский. — В. Т.] вокзалов. На Казанский вокзал Косыгин выезжал сам, так как оттуда поступил сигнал, что железнодорожники «стопорят»[129]. Посадкой людей в эшелоны руководили работники НКПС во главе с начальником Пассажирского управления наркомата В. К. Мартышевым. За соблюдением порядка следили бойцы и командиры военных комендатур.

Собран был весь пригодный для перевозки людей подвижной состав: вагоны пассажирских и пригородных поездов, электричек, метрополитена, теплушки — крытые товарные вагоны. Один за другим переполненные эшелоны уходили на восток.

На восток эвакуировалась и семья Косыгина — жена с дочерью, а также отец и сестра (последних он сумел «вытянуть» из Ленинграда в августе). Эвакуацию Косыгины пережили в Новосибирске, в небольшом, но уютном доме тещи Алексея Николаевича. Клавдия Андреевна трудилась на оборонном предприятии, дочь заканчивала школу, отец, теща и сестра — как пенсионеры (кто по возрасту, кто по инвалидности) старались сохранять домашний уют, без чего пережить трудные военные времена — жили как все — было очень непросто. Да, и постоянно писали письма в Москву, Алексею Николаевичу, рассказывая обо всем, что происходило в их «новой» жизни… Сам же Косыгин отвечал редко, времени не хватало, но если уж брался за перо, то письма получались объемные. Но, конечно, ни слова о работе, только о родных, ближних, друзьях и знакомых…

…А навстречу к Москве двигались составы со стрелковыми дивизиями из Сибири и Дальнего Востока. После выгрузки вагоны практически сразу же подавали на вокзалы для эвакуации населения.

Косыгину 18 октября докладывали:

— В 18 часов 20 минут 16 октября были отправлены первые эшелоны, а к 10 часам утра 17 октября удалось подать уже свыше 100 составов. За одну ночь из Москвы вывезено около 150 тысяч человек[130].

И в этом бешеном ритме нужно было обеспечить порядок: направить куда следует работников предприятий, сотрудников научно-исследовательских институтов, высших учебных заведений, учреждений культуры, госслужащих…[131]

В аппарате Косыгина оставалось всего 5 из 85 человек, Н. М. Шверник с основной частью аппарата эвакуировался в Куйбышев.

19 октября в Москве было введено осадное положение. В тот день у Сталина проходило совещание — самое долгое, длившееся 4 часа 45 минут. Вместе с Косыгиным туда были приглашены В. П. Пронин и Л. М. Каганович — люди, непосредственно отвечавшие за эвакуацию Москвы. В сталинском кабинете уже находились Л. П. Берия, В. М. Молотов, Г. М. Маленков, А. И. Микоян, А. С. Щербаков. Чуть позже прибыли начальник Управления оперативных войск НКВД П. А. Артемьев, начальник штаба Московской зоны обороны А. И. Кудряшов, член Военного совета Московского военного округа К. Ф. Телегин, заместитель начальника Генерального штаба и начальник Оперативного управления А. М. Василевский, начальник Главного разведывательного управления Генштаба Ф. И. Голиков[132]. При эвакуации столицы требовалось учитывать множество факторов, от положения на фронте до настроений в тылу.

Постановление ГКО СССР № 813 «О введении осадного положения в Москве и прилегающих к городу районах». 19 октября 1941. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 23. Л. 49–50]

25 октября 1941 года — новая встреча со Сталиным и Микояном[133]. И на этот раз обсуждался вопрос об «эвакуации в глубь страны из районов прифронтовой полосы продовольственных запасов, запасов мануфактуры, текстильного оборудования и сырья, кожевенного оборудования и сырья, оборудования холодильников, оборудования обувных, швейных, табачных фабрик и мыловаренных заводов, табачного сырья и махорки, мыла и соды»[134].

Для выполнения этих задач постановлением ГКО СССР за № 834 был создан Комитет по эвакуации из прифронтовой полосы продовольствия, сырья и оборудования лесной и пищевой промышленности. Председатель — Микоян, Косыгин — его заместитель. В комитет также вошли нарком мясной и молочной промышленности СССР В. П. Смирнов, нарком пищевой промышленности СССР В. П. Зотов и нарком речного флота СССР З. А. Шашков[135].

* * *

Всю вторую половину октября и весь ноябрь Косыгин занимался эвакуацией предприятий и жителей Москвы и Московской области. Один из этих дней ему запомнился особо — парад 7 ноября 1941 года. Он стоял на трибуне Мавзолея, когда мимо маршировали, направляясь прямо на фронт, части Красной армии[136]. Приглашение на трибуну Мавзолея в те годы расценивалось выше, чем орден, — оно служило знаком особого доверия Сталина.

В самом конце ноября Косыгин представил в ГКО СССР и СНК СССР развернутый доклад о ходе эвакуации столицы и области. Документ, подписанный А. Н. Косыгиным 30 ноября 1941 года, содержит ценнейшую информацию о промышленном потенциале столичного региона и задачах, которые пришлось решать самому Алексею Николаевичу.

Эвакуация осуществлялась по 22 наркоматам, чьи предприятия и учреждения размещались в Москве и Московской области. В первую очередь попали предприятия и специалисты военно-промышленного комплекса.

По Наркомавиадору эвакуировалось 53 предприятия: более 26 тысяч станков, два десятка тысяч тонн металлов, более 125 тысяч работников, не считая членов их семей. Это — более 20 тысяч вагонов.

По Наркомату вооружения — 17 предприятий. Почти 25 тысяч станков, более 50 тысяч тонн металлов и грузов. Более 38 тысяч работников (опять же — без учета членов семей). Почти 14 тысяч вагонов.

Эти цифры дают представление о поистине титанических усилиях, которые были приложены для перемещения в тыл промышленного и человеческого потенциала Москвы. Далее мы ограничимся только количеством эвакуированных предприятий по наркоматам.

По Наркомату боеприпасов — 20 предприятий, танкостроения — 28, судостроительной промышленности — 6, минометного вооружения — 17, среднего машиностроения — 16, тяжелого машиностроения — 6, электропромышленности — 27, черной металлургии — 14, цветных металлов — 10, химической промышленности — 30, резиновой — 10, строительных материалов — 21, текстильной промышленности — 67, легкой — 62.

Целиком демонтировались и направлялись в тыл Каширская и Шатурская ГРЭС, Фрунзенская и Сталинская ТЭЦ, системы Мосэнерго, Волгоэлектросетьстроя, Шатурского и Ореховского торфотрестов. Так же поступили с несколькими радиовещательными центрами.

Из Москвы и Московской области эвакуировали 498 предприятий союзного и союзно-республиканского значения. В их число не включены предприятия республиканского подчинения, промкооперации, высшие учебные заведения, научно-исследовательские и проектные институты, библиотеки, музеи, театры и иные учреждения.

Всего было эвакуировано 210 тысяч рабочих, инженерно-технических рабочих и служащих, более 100 тысяч станков, почти 170 тысяч тонн металлов, более 60 тысяч тонн прочих материалов и изделий. На это потребовалось более 70 тысяч вагонов.

И это еще не все. Во вторую очередь, в декабре 1941 года, предстояло вывезти дополнительно 135