На нем маг со своим учеником, в очередной раз устраивали свои тренировки, на которые сбегалась вся окрестная детвора. Пару раз получив по шапкам, они перестали шуметь и, обступив площадь по краям молча наблюдали за происходящим.

Чего уж греха таить, многие взрослые тоже из любопытства приходили посмотреть. Не каждый день можно увидеть мажескую ворожбу, причем с комментариями от опытного мага.

С недавних пор это вообще превратилось в традицию и после обеда, когда городской колокол отбивал три часа пополудни, многие устремлялись к этому перекрестку.

Развлечений и работы в городе зимой было слишком мало, чтобы упускать такое зрелище.

Зараб не стал сопротивляться данной традиции.

Тем более, что его кузница находилась как раз на этом перекрестке, и, чтобы поглазеть на работу ученика, ему ходить никуда не надо было. Достаточно просто выйти во двор.

А тут еще и знакомые и друзья наведывались. Кто поболтать, а кто и с угощением, которое приносили с собой. Кто квасу кувшин принесет, а кто и пирогов каких.

Дошло до того, что кузнец наскоро поставил перед входом в мастерскую стол со стульями и небольшим навесом. Правда крышу пришлось сделать из старой парусины, которую он промазал раствором из земляного масла. Досками было бы больно дорого, да и плотники зимой цену ломили. Сухая древесина была сильно в спросе в порту. Корабли на приколе проходили ремонт.

Рецепт раствора ему подсказал кожевник, живший вниз по улице. Он, кстати, тоже регулярно захаживал на представления ученика.

— Удержит думаешь? — задумчиво спросил кожевник, поглядывая на Рэя, что стоял напротив учителя и кивал его объяснениям.

— Должон, — отозвался плотник, что сидел за столом. — Вторую неделю эту магию мучает.

— Удержит, — пробасил Зараб, поднеся уголек ветки, что принес собой из кузни. — Он и вчера почти удержал. Если бы не повело его — точно бы удержал.

Ученик же, тем временем, взял корзину с поломанными палочками размером с его палец, и принялся рассыпать их по каменной мостовой.

— А я все боялся — подожжет что-нибудь, — подал голос гончар с кружкой кваса.

— Маг не даст, — покачал головой кузнец и пыхнул раскуренной трубкой. — Чай не дурак. Не будет гадить там, где живет.

— Другим одаренным такое правило не писано, — вздохнул кожевник. — Сестрица у моей жены приехала. В Даграде жила почти пять лет, пока не овдовела. Брат мужа изживать ее стал. От муженька то детей не вышло.

— И чего тамошний маг? Лютует?

— Лютует, — кивнул плотник. — И спалить кого может, ежели не в настроении, и на наместника наорать и в рожу плюнуть. В край берега потерял.

— Сильный поди? — спросил Зараб, выпустив облако дыма.

— А кто его знает. У него на лбу же не написано... Но то, что сестрица жены моей рассказывает — вроде как и не сильнее нашего.

Зараб шмыгнул носом, затянулся и задумчиво уставился на ученика, что встал посреди перекрестка с опущенными руками и сосредоточившись прикрыл глаза.

Под его ногами начал подниматься дымок. Веточки начинали тлеть, пока не появился огонь. Сначала робкий, едва заметный. Спустя несколько секунд он занялся капитально и взмыл до пояса парнишки.

Ремесленники и другие зрители притихли.

В этот момент, Рэй поднял руки до уровня плеч и вокруг него закружил ветерок, еще сильнее распаляя пламя. Секунда вторая, и ветер резко усилился и подхватил веточки, что принялись вращаться вокруг мальчишки, создавая подобие огненной сферы.

— Не удержит, — встревоженно произнес кожевник, уже всей душой болея за рыжего мальчишку.

— Не болтай под руку, — не сводя взгляда с огненного вихря произнес кузнец.

Рэй же, тем временем, поднял руку над головой и сжал кулак.

Ветер резко рванул, ускоряясь. Ветки и не думали разлетаться. Они словно притягивались внутрь. Пламя разгоралось и, внезапно, все смешалось.

Вихрь вытянулся вверх и сомкнулся над головой мальчишки во вращающуюся огненную сферу. Пламя стало сплошным, а ветки совершенно исчезли.

Перекресток наполнился гулом от пламени, а в стороны полетел пепел. Веточки уже давно прогорели, но пламя и не думало покидать сферу огня, в которой укрылся ученик.

Учитель же, все это время стоял с недовольным выражением лица. Руки его были сложены на груди в замок, но как только сфера замкнулась, на его лице появилась довольная улыбка. Руки он сложил за спиной и подошел к пылающей сфере. Протянув руку, он оценил жар и кивнул.

— Достаточно! — послышалась его команда, четко разлетевшаяся по окрестностям.

Ветер начал утихать и через секунду пламя с хлопком ушло вверх, выплюнув в небо последний пепел.

В центре, где только что бушевала огненная сфера, стоял счастливый Рэй. Рыжие волосы во все стороны, улыбка до ушей, глаза блестят и беспечно-счастливое выражение лица.

— Что скажешь? — спросил Фил с легкой улыбкой осматривая ученика.

Мальчишка шмыгнул носом, вытер кровавую каплю, что появилась на носу и совершенно не обращая внимания на нее, словно это уже вошло в привычку, счастливо произнес слово, что слышал от учителя на русском языке:

— «Заебись»!

Фил тихо рассмеялся. Среди зрителей нашелся кто-то, кто начал хлопать в ладоши, аплодируя новому заклинанию совсем еще юного ученика, едва тянущего по виду на деревенского отрока. Тут же подключились другие зрители и отдельные хлопки превратились в настоящие овации. Кто-то залихватски свистнул.

Рэй закрутил головой со счастливым лицом. Люди ему улыбались, а он был полон счастья и всей душой улыбался им. Огонь, наконец, ему покорился.

— Раз у нас тут получилось представление, — произнес Фил с довольной миной. — То в конце принято кланяться. Не в пояс. Нагибают спину ровно на сорок пять градусов. Это уважение и благодарность, но не покорность.

Рэй оглянулся, выбрал самую большую толпу и поклонился как сказал учитель, заметив, что тот тоже повторил за ним.

— Пойдем, — положил ему на плечо руку Фил. — Сегодня для тебя хватит.

— Я еще могу...

— И окажешься как с ветром на пару недель в постели. Хочешь повторить?

— Нет, — тут же замотал головой мальчишка.

— Тогда будь добр, усмири свое рвение. Тем более, тебе есть чем заняться.

— Чем?

— Тебя ждут. В ювелирной лавке.

— Бли-и-и-ин, — протянул Рэй, тут же опустив голову, и поплелся за учителем, что направился в сторону центральной улицы с довольным выражением лица.