Европы, а также вернуло воссоединенную Европу в центр мировой политической сцены. Россия и даже Соединенные Штаты, хотя и по-прежнему тесно связаны с Европой, теперь стали менее центральными.

 

Оглядываясь назад: Последние годы холодной войны

 

Смена руководства Соединенных Штатов и Советского Союза в начале 1980-х годов произошла в то время, когда обеим странам срочно требовалось пересмотреть свои отношения после краха разрядки 1970-х годов. Конкретная комбинация была неблагоприятной. Новый американский президент в январе 1981 года был энергичным и идеологическим, обладал четким авторитетом, верил в необходимость более активной позиции и был очень мало осведомлен о международной политике. Советское руководство, напротив, было старым и слабым. (Косыгин и Сусло умерли, Брежнев умирал, когда новое руководство вступало в должность в Вашингтоне, а Андропов и Черненко пробыли в должности чуть больше года, прежде чем скончались). И только после вступления в должность Михаила Горбачева в марте 1985 года смутная преемственность была действительно завершена. Более того, в первой половине 1980-х годов это руководство было не только переходным, но и бюрократически ограниченным, идеологически закостеневшим и закостеневшим в своих взглядах на международную политику. Хотя может показаться, что такое сочетание дало Соединенным Штатам преимущество, этот вывод сомнителен. Его главным эффектом было исключение возможности вести переговоры и сотрудничать. Более того, хотя позиция администрации Рейгана с 198 по 1983 год была конфронтационной, и не только в риторике, ее политика была более локальной и фрагментированной. Кроме того, она была плохо подготовлена к конструктивным переговорам и сотрудничеству.

Действия США с 1981 по 1983 год не были достаточно агрессивными, чтобы их можно было назвать политикой конфронтации (что не означает, что результаты были бы желательными, если бы это было так). Тем не менее, политика Рейгана была слишком беспричинно враждебной, чтобы служить эффективным соперничеством. Это не была политика сочетания кнута и пряника, как в начале и середине 1990-х годов, и даже не политика применения кнута при наличии пряника, как в конце 1970-х годов (как это пытался сделать Хейг). Скорее, это было провокационное размахивание кнутом, которого было достаточно, чтобы раздражать и тревожить советского медведя, но недостаточно, чтобы загнать его в клетку. Соединенные Штаты также не предлагали никаких позитивных стимулов советским лидерам, что бы они ни делали. Политика администрации Рейгана была в основном односторонним подходом, сосредоточенным на американских сомнениях в себе и на наращивании американской военной мощи для устранения предполагаемой, но в значительной степени несуществующей слабости.

Однако политика Рейгана после 1984 года, хотя и вела "реалистичные" переговоры по контролю над вооружениями (то есть "переговоры с позиции силы" на основе позиций, консервативно благоприятствующих американским интересам) и даже пыталась вовлечь Москву в более широкий диалог, не смогла устоять перед повторяющимися конфронтационными ритуалами и эскалацией применения доктрины Рейгана, направленной на свертывание леворадикального и коммунистического правления в ряде стран третьего мира.

Даже исходя из своих очевидных целей, администрация Рейгана растратила многие из своих преимуществ, особенно в первый срок. Она потеряла большую часть консенсуса американской общественности в отношении необходимости наращивания обороны, бездумно расходуя средства. Администрация скорее снизила, чем восстановила доверие союзников. Разрыв между США и Западной Европой увеличился, несмотря на консервативный поворот в Западной Германии и Великобритании (и в политике Франции), а также успешное решение вопросов, связанных с размещением ядерных ракет средней дальности (INF), а затем их ликвидацией.

Хотя администрация Рейгана действительно начала проводить политику США, и особенно политику в отношении Советского Союза, по новому пути, она также многое позаимствовала из других подходов. Даже лозунги (которые неожиданно часто оказывались лучшим руководством к действию) были во многом заимствованы. "Мир через силу" - термин, к которому обратился Форд после того, как отбросил слово "разрядка" (во время своего первичного соревнования с Рейганом). "Взаимность" была заимствована у Картера и Бжезинского, "переговоры" и "диалог" - у Никсона и Киссинджера. Речь о конфронтации была наиболее оригинальной, хотя многое ("крестовый поход", переговоры с "позиции силы") было винтажным 1950-х годов. Он также был наименее полезен для каких-либо целей, кроме удовлетворения внутренних политико-психологических див и успокоения сторонников жесткой линии. Он создал новый барьер, который мог быть развеян только постепенным отказом от него после 1984 года.

Большинство внешнеполитических успехов администрации были связаны с последующей нейтрализацией проблем, порожденных самой администрацией. Китайская политика, например, вернулась в нужное русло к 1983-84 годам после неудач.

в 1980-81 гг. из-за возбуждения администрацией Рейгана тайваньского вопроса. Отношения с европейцами были восстановлены в 1983-84 гг. после того, как в 1981-82 гг. они ухудшились в результате нападок США на европейскую разрядку и экономические интересы. В начале 1984 года Соединенные Штаты отсоединились и вывели своих оставшихся в живых морских пехотинцев из Ливана после того, как в 1982 году они сами попали туда. Углубление вовлеченности в Центральную Америку с 1981 по 1985 год медленно перешло на путь урегулирования во второй половине 1980-х годов только потому, что Конгресс удержал администрацию от чрезмерных обязательств по ведению тайной войны. Но в течение 1985-88 годов Соединенные Штаты все же взяли на себя гораздо более активную роль в стремлении нарушить коммунистическое правление в Никарагуа, Афганистане, Анголе и Камбодже (Кампучии) в соответствии с доктриной Рейгана.

Чтобы понять политику администрации Рейгана в отношении Советского Союза, необходимо сначала понять характер администрации, особенно роль Рейгана. Рейган был необычайно отстранен и дистанцирован от ежедневного осуществления (и формулирования) политики, хотя в конечном итоге он определял ее направление. Хейг, не сумев понять эту схему, перешел из администрации Никсона, а не стал "наместником" Рейгана в вопросах внешней политики и вскоре оказался на обочине. Шульц понял это и спокойно продолжал проводить сдержанную политику вовлечения. Рейган во многом был похож на церемониального монарха, полностью зависящего от своих визирей и советников в своих ограниченных знаниях о том, что происходит во внешнем мире - и даже в его собственных владениях и при дворе. Например, он не поверил, когда репортер на пресс-конференции сообщил ему, что Соединенные Штаты при его администрации стали самой большой в мире страной-должником. Точно так же невежество и отсутствие интереса к знанию фактов, а не преднамеренный замысел со стороны Рейгана и многих из его окружения привели к беспрецедентной безответственности в отношении многих обвинений в адрес Советского Союза. Послание и "сценарий", основанные на его предположениях, были для него важнее фактов. Однако это безразличие к реальности не только мешало пониманию, но и подрывало взаимопонимание между ним и советскими лидерами. Например, Рейган не мог понять, почему Горбачев не поверил ему, когда Рейган предложил