Комик Пудель, которого я почему-то представлял тощим, веселым неудачником, оказался уже солидным харизматичным дядькой, страдающим от переизбытка лишнего веса, и тоже в очках. Уж не знаю, что лично ему пообещала Вероника – то ли земные богатства за успешную работу, то ли ад на Земле в случае провала – но он с энтузиазмом взялся за дело (хорошо еще, что ему были нужны деньги – он как раз совсем недавно развелся со второй женой, и собирался вложиться в бизнес про продаже хот-догов, чтобы обеспечить благостное существование с уже третьей по счету супругой). Буйвол и Киа, метнувшись на машине, принадлежавшей телецентру, привезли Дашу, Ирию, Ящера и Никольского – именно они должны были сыграть главные роли в прожарке меня (именно в этом заключалась идея Вероники). Поначалу я, правда, не понимал, как с этим набором людей можно было делать юмористическое шоу. Ну, ладно, Руслан – он шофер по призванию, и компанейский человек по натуре, у него в запасе много анекдотов и всяких шуток, однако у Ирии чувство юмора было так себе. У Безумной чувство юмора было ну очень специфическое, а у Владимира оно отсутствовало напрочь. Про Дашу вообще молчу – как ляпнет что-нибудь, так хоть падай. Но задача комика Пуделя как раз и состояла в том, чтобы вместе с ними придумать для каждого две-три шутки про меня лично. Рыжая к вечеру уже немного отошла от действия препаратов, которыми ее напичкали Руслан и Ирия, и была более-менее в адекватном состоянии, и Пудель начал с нее, как с девушки, с которой я некоторое время имел крепкие интимные отношения. Проходя мимо них, я краем уха услышал, как Даша увлеченно изливала душу:

- Я любила Маузера, я хотел его каждую секунду, хотела каждой клеточкой тела, хотела каждой частичкой души, он был для меня как воздух, как ветерок, раздувающий мою обжигающую страсть…

- Дарья, я просто попросил рассказать, что вы знаете про Александра, - вежливо перебил ее Пудель. – Не надо так подробно про свои чувства рассказывать.

Между тем охотники заняли наблюдение за периметром, чтобы исключить появление незваных гостей, здание заперли, а всех лишних отправили по домам. Егора Борисыча вместе с его любовницей заперли в кабинете – чтобы сделать заложниками на случай, если Гордеев, узнав о моем присутствии на телевиденье, попытается опять что-нибудь предпринять, и меня же приставили их сторожить, пока Вероника осуществляла общее руководство, ежеминутно связываясь со мной по внутренней связи, чтобы обсудить тот или иной момент. В два часа ночи коллектив изъявил общее желание, что неплохо бы прерваться на пожрать, и все того же Буйвола послали в круглосуточную пиццерию, откуда он вернулся с громадной стопкой картонных коробок. Обед честно разделили между всеми трудящимися, не забыли и про съемочную группу. Кажется, мне досталась пицца с курицей и грибами, хотя я даже не заметил, что именно ел – мозги так были заняты происходящим, что жевал и глотал на автомате.

- Ну, вроде, все готово, - объявила Вероника, собрав нас все в студии час спустя после обеда. – Можно начинать съемки… так, а где Руслан и Ирия?

- Они в гримерке заперлись, - сообщила наблюдательная Алиса. – Наверное, опять отношения выясняют.

- Пойду, разыщу их, - сказал я, и отправился в указанном направлении, поскольку сидеть и сторожить гендиректора канала было очень скучно, и хотелось действий. Гримерка действительно была заперта, однако, судя по звукам, внутри кто-то находился. Я подергал за ручку, и громко постучался.

- Сейчас мы идем, - послышался голос Ирии, потом как будто вскрик, и приглушенные бормотания. Прислонившись спиной к стене, я терпеливо ждал. Спустя пару минут дверь открылась, являя взору парочку ненавидящих друг друга, причем Ирия спешно приводила в порядок одежду, а Руслан что-то прятал за спиной. Увидев меня, они оба вспыхнули, и покраснели.

- Вы что там, дрались? – сурово спросил я.

- Нет, мы это… - замялась бариста. – Мы просто…

- Трахались, - спокойно закончил Ящер, и вынул руку из-за спины – оказалось, что он держал в руках стеклянную полулитровую банку, доверху набитую желто-розовыми полосками бумаги. – У меня было желание – секс в общественном месте. А так как в парке или туалете ресторана она не хочет, решили здесь.

- Чего-чего?! – не поверил я своим ушам. – То есть, вы еще вчера утром расходиться собирались, квартиру делили, а теперь пошли в гримерку трахаться, чтобы желание из банки выполнить?

- Ну да, чтобы гештальт закрыть, как Вероника посоветовала, - пожала плечами бариста.

- Да, чтобы потом ни о чем не жалеть, - подтвердил Ящер.

Похоже, решала была права – эти двое не хотят заканчивать отношения, а просто комедию на публике ломают. Блин, если бы я так шарил в психологии, и умел людьми манипулировать, моя жизнь была бы намного спокойнее! Надо бы попросить у нее дать мне пару уроков.

- Пошли, там уже все начинается.

Вернулись в студию, где планировалось снимать шоу. Съемочная группа уже была заряжена, осветители и операторы на местах, режиссер нервно покусывает губы, посматривая на застывшую рядом Веронику – откровенно ее побаивался, наверное, уже представлял, как полетит его собственная голова, если Гордееву что-то не понравится (истинной цели съемок программы ему, конечно, решили не сообщать). На посту возле кабинета гендиректора меня заменил Буйвол, а я занял место в шикарном королевском кресле возле трибуны, как главный участник прожарки, в то время как остальные расселись на персональных креслах поменьше с правой и левой стороны. Сам же Пудель, осуществляющий работу ведущего – как единственный нормальный разбирающийся в юморе в нашей компании, занял место за трибуной. Вид у него, несмотря на солидный возраст, после пятой или шестой чашки кофе был вполне бодренький.

- Готовы все? – спросила Вероника. – Ребята, расслабьтесь, ведите себя естественно, а главное – постарайтесь не смотреть в камеру, хорошо? Если кто что забудет, мы вам подскажем.

- А можно вопрос? – поднял я руку. – Шутки точно будут не слишком обидные, а то ведь я могу и выйти из себя.

- Все шутки прошли мою личную цензуру, - спокойно ответила решала. – На телевиденье, к твоему сведению, тоже не все можно показывать.

- Спасибо, успокоила.

- Все готовы? – еще раз прозвучал вопрос. Все кивнули, кто-то