- Извините, - я выдернул непоседливую Безумную обратно в коридор, и закрыл дверь.

- Я, конечно, извиняюсь, но это что сейчас было? – потрясенно молвил Ро́ман.

- Программа о здоровье, - коротко пояснила Вероника. – Рассказывают про мужскую мошонку, ее устройство и функцию, ну и заодно показывают, как это все выглядит. Я смотрела прошлую передачу, только там рассказывали, как одна женщина вагинально пукает.

- Что, бл**ь?!

- Короче, нам нужен кабинет гендиректора, давайте лучше его поищем.

- А тут у нас что? – неугомонная Алиса сунулась к следующей двери.

- Маузер! – рыкнул Виталя.

- Что? У нее характер, как у ребенка, ее интерес можно понять. Да и откуда нам знать, что гендиректор канала именно у себя в кабинете? Может, он как раз на съемках?

- Давайте посмотрим, - предложил Ро́ман. – О, а тут, по ходу, сериал какой-то снимают.

За дверями оказался павильон для съемок, предназначенный для визуализации нужной атмосферы. Удобная штука – ехать никуда не надо, и зритель ни за что не догадается, что снимали не в пустыне где-нибудь или в лесу, а прямо посреди города, в закрытом помещении. Видимо, снимали сериал про школьную жизнь, потому что стояли парты с сидящими за ними учениками, сам павильон изображал школьный кабинет, а за трибуной стоял какой-то старый дед-актер с шикарной седой бородой, как у Дамблдора. Причем он, видимо, находился в состоянии сильного опьянения, потому что едва держался на ногах, но, несмотря на это – как и полагается профессионалу – продолжал играть свою роль, правда, немного не по тексту.

- Итак! – дед-актер с трудом фокусировал взгляд на учеников. – Плесень в промежности! Исполняет…

- Так, стоп, камера! – заорал со своего места режиссер. -Степаныч, ты задрал уже! Песня о нежности! Когда ты уже запомнишь, мудак ты дырявый?

- Ага! Песня о нежности. А сионист п***ров…

- Пианист Сидоров!

- Во-во. Да все я помню, чё вы напрягаетесь? Щас все будет!

- Нет, здесь гендиректора явно нет, - Вероника решительно закрыла дверь, пока все остальные молча охеревали от увиденного.

- По-моему, здесь его кабинет, - Виталя остановился напротив двери, на которой висела золоченая табличка «Генеральный директор телеканала «ТСВ» Чижиков Егор Борисович».

Но оказалось, что это был еще не кабинет, а приемная. Причем почему-то пустая – за столом, где по идее должна находиться секретарша, встречающая посетителей, никого не оказалось. Зато из-за деревянной, под орех, двери явственно доносились какие-то звуки, какая-то приглушенная возня, хихиканье и постанывания.

Вероника решительно постучала, и сразу наступила тишина.

- Кто там? – донесся высокий, визгливый голос. – Я занят, зайдите позже!

- Егор Борисыч, в здании пожар, горим! – решала очень умело изобразила встревоженный голос с паническими нотками.

- Твою мать! – шорох, приглушенная ругань, и дверь распахнулась. Невысокий лысоватый колобок в круглых очках и наспех натянутом и не застегнутом костюме уставился на нас. – Вы еще кто такие?

- Спокойно, пожара нет, я пошутила.

- Не понял…. – гендиректор канала открыл было рот, чтобы разразиться матюгами, но Вероника толкнула его обратно в кабинет, и вошла следом, кивнув нам головой. В кабинете на столе сидела стройная блондинка – из одежды на ней присутствовали лишь высокие, до колен, кожаные сапоги, широкополая шляпа, типа ковбойской, и узкие черные трусики. Увидев нас, она ойкнула, и попыталась закрыть руками обнаженную грудь. Ро́ман восхищенно цыкнул зубом.

- Малыш, что происходит? Ты обещал, что никто не придет! – заверещала блонда.

- Работаете, Егор Борисович? – Вероника мельком окинула девушку взглядом. – Простите, если помешали.

- У меня репетиция с восходящей звездой! – надулся гендиректор. – Позвольте объяснить, какого хрена вы врываетесь ко мне в кабинет, и кто вас вообще пустил в здание?

Потом он перевел взгляд на меня… и приоткрыл рот.

- Здрасьте, - буркнул я. – Вы меня помните?

- Нам нужен эфир, - коротко и по делу сказала Вероника. – Сорок минут времени, прямо во время какой-нибудь популярной передачи, которую все смотрят. Желательно, как можно быстрее.

- Да что вы себе позволяете….

- Мы от Тихомира Гордеева, знаете такого? Интересно ему было бы узнать о ваших интрижках.

- Ну, я…

Между тем сердитая блонда резко перестроилась – видимо, кожей ощутив, что у ее любовника начались неприятности – спрыгнула со стола, схватила свою одежду, сваленную в кресле, и принялась торопливо одеваться.

- Девушка, номерок не оставите? – елейным голоском спросил Ро́ман, за что тут же схлопотал от Худого подзатыльник.

- Да вы знаете, я тут вообще не причем, я вспомнила, мне работать надо, у меня съемки… - и восходящая звезда покинула кабинет. Гендиректор проводил ее тоскливым взглядом.

- Мне Гордеев ничего не говорил про то, что ему нужен личный эфир, - набычившись, сообщил он. – И то, как я работаю с сотрудниками – мое дело, а не его.

- Конечно, конечно, - кивнула Вероника. – Наверное, и жена думает, что у вас важное совещание, не так ли? Не звонит даже, чтобы не отвлекать.

- Да какое вас дело! – снова завелся он.

- Какое наше дело? – решала вытащила из кармана мобильник. – Самое прямое. Насколько мне известно, большая часть вашего имущества записана на жену, и при разводе вы останетесь практически с голым задом. Что касается работы, то общество вряд ли обойдет вниманием скандал с участием гендиректора, который в рабочее время занимается интимом с подчиненными, обещая им продвижение по карьерной лестнице. Вас вежливо уберут, и найдут другого, не такого кобеля. Девушку, которая только что вышла из кабинета, зовут Анжела, до этого были такие, как Полина, Амина, Кристина и Елена. Все они – сотрудницы телеканала, и с каждой из них у вас была интимная связь. У нас есть фотографии с камер наблюдения в вашем кабинете, есть записи телефонных разговоров, есть даже видео признание одной из участниц ваших похождений. Думаю, в суде для бракоразводного процесса этого будет предостаточно, а когда вы останетесь без имущества, без жены и без работы – за вас возьмется банк, в котором вы брали кредит. Автомобиль «Тигр», серебристый внедорожник, если не ошибаюсь. Итак, вы удовлетворите нашу просьбу, или позвонить вашей жене, обрадовать?

И она показала Егору Борисовичу что-то на экране телефона. Красное от возмущения лицо генерального директора стало пепельно-серым, он рванул на шее галстук, и рухнул в кресло.