— Не надо.

Он не может уйти.

Я не знаю, что происходит, но я не могу дышать. Вся комната начинает вращаться, когда я хватаю ртом воздух, который не поступает. Мои легкие кажутся полными и пустыми одновременно, но, как бы я ни старалась, я не могу взять себя в руки.

Я дрожу с головы до ног, и даже слова покидают меня, когда я пытаюсь обрести хоть какой-то контроль над собой.

Мои глаза затуманились, я чувствую, как мой брат тащит меня обратно на трибуны. Он выкрикивает какие-то приказы, слова почти иностранные. Но когда я смотрю в сторону, я вижу это.

Мужчины. Солдаты. Все вооружены.

И все указывали на Влада.

— Марчелло... — слова едва слетают с моих губ. — Ч-что происходит?

— Мне очень жаль, Сиси. Но он не хотел бы подвергать тебя опасности, — мрачно говорит он.

— Скажи мне, что это не то, что я думаю, — шепчу я. — Расскажи мне.

— Мне очень жаль, Сиси. Он ушел. Мы ничего не можем сделать, — он продолжает, как раз в тот момент, когда Влад набрасывается на нескольких солдат, разрывая их, как дикое животное.

У него не осталось никакой совести. Я это знаю. Но он все еще Влад.

Он все еще мой Влад.

— Дай мне попробовать. Пожалуйста, не делай того, о чем потом пожалеешь! — я умоляю его, пытаясь освободить свои запястья.

Мне просто нужно связаться с Владом, и все будет хорошо. Я знаю это.

Марчелло крепко держит меня, все время таща меня назад и пытаясь увеличить расстояние между нами и Владом.

— Пожалуйста, Марчелло, — я продолжаю умолять его, все время пытаясь вырваться из его рук.

Глядя на меня сверху вниз, он грустно улыбается и слегка качает головой.

— Сейчас, — кричит он.

Тут же раздаются выстрелы. Я дергаюсь назад, поворачиваясь и в ужасе наблюдая, как Влад падает на землю, дыры в его обнаженной груди, льется кровь.

— Нет, нет, нет, — бессвязно бормочу я, и впервые в жизни мне на все наплевать.

Один краткий миг просветления напоминает мне о ножах в моих ботинках. Поднимая одну ногу, я ставлю ее на другую ногу и вытаскиваю нож из ножен спереди ботинка. Я не думаю, когда наношу удар, нанося удар моему брату и заставляя его ослабить хватку на мне.

Тогда я просто бросаюсь бежать.

Это ураган пуль, когда я бегу к нему.

К единственному, что имеет значение.

Я чувствую каждое попадание, каждую пулю, которая попадает в мое тело. И когда я падаю перед ним на колени, я могу только накрыть его тело своим. Защитить его, как он делал со мной так много раз до этого.

Раздается какофония звуков, когда Марчелло приказывает им прекратить огонь, мое имя на его губах разносится по арене, когда он кричит мне. Голос, такой близкий и в то же время такой далекий.

Кровь повсюду.

Мое тело. Его тело.

Я поднимаю дрожащую руку к его лицу, призывая его посмотреть на меня, ища подтверждения тому, что в его глазах все еще есть жизнь.

— Я здесь, — шепчу я, зная, что он меня не слышит. Зная в глубине души, что он ушел.

— Куда ты, туда и я, — я нежно глажу его по щеке, его пустой взгляд смотрит на меня сверху вниз.

Он ушел.

И я тоже.

 

Глава 36

Влад

 

Тогда

 

— Ты не слушаешь, — голос Вани действует мне на нервы, когда она продолжает дергать меня за руку.

— Чего ты хочешь, Ваня? — я закатываю глаза.

С каких это пор она стала такой нуждающейся? Неужели она не понимает, что у меня есть другие дела?

Я тренируюсь ежедневно, с рассвета до полудня, а затем учусь и помогаю Майлзу с его экспериментами. У меня очень мало свободного времени, и когда я это делаю, Ваня продувает мне уши своей непрекращающейся болтовней.

Похоже, она не понимает, что то, что я делаю, произведет революцию в науке и военном деле. Кажется, она ничего не понимает.

Сколько бы я ни пытался объяснить ей, что открытия Майлза изменят мир, она этого не понимает.

Все, что она знает, это как придираться ко мне каждый день.

Она всегда голодна, или напугана, или испытывает боль.

Слабая.

Мысли приходят непрошеные, и, хотя я знаю, что она моя сестра, я не могу не стыдиться ее. Я уже давно пытаюсь оправдаться за нее перед Майлзом, говоря ему, что это всего лишь вопрос времени, когда она придет в себя и поймет важность того, что мы делаем. Что она, наконец, собирается приложить некоторые усилия для завершения испытаний и экспериментов.

Но чем больше проходит времени, тем больше я вижу ее такой, какая она есть на самом деле.

Слабая.

Слабая телом и слабовольная, она может только тащить меня вниз.

— У нас сегодня тест, — напоминаю я ей об этом вместо того, чтобы признаться, что понятия не имею, о чем она говорила. — Ты должен взять себя в руки. Мы не можем позволить себе еще одну неудачу, — серьезно говорю я ей.

В конце концов, ее неудача также плохо отражается на мне.

— Влад... — я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, фиолетовые круги под глазами, порезы по всей коже. — Я могу пропустить это? — спрашивает она тихим голосом.

— Ваня, — начинаю я серьезным тоном, — ты забываешь, что я делаю для тебя, — напоминаю я ей, — это, — я провожу пальцем по маленькой рваной ране на ее коже, которая почти зажила, — это благословение.

Она знает, что я имею в виду, потому что любой другой с ее плохой выносливостью давно бы умер. Вместо этого я всегда назначал ей тесты, с которыми, я знал, она справится, и когда появлялась возможность помочь ей, я это делал. Но делать это рискованно для меня.

Я только что завоевал доверие Майлза. Если я сейчас все испорчу, то потеряю все. Ваня тоже, так как она никогда не смогла бы выжить в ненормальных условиях.

— Ты знаешь, что происходит с другими, — я приподнимаю бровь, поднимая свою рубашку, чтобы показать ей мириады шрамов, которые тянутся вдоль моего торса.

Но мой случай совсем другой.

Я так привык к боли, так привык к тому, что меня вскрывают и кладут обратно, что меня больше ничто не