каждая боль, которую я испытывал, стоили того, чтобы она улыбалась чуть чаще и жила чуть лучше. Я заставил белую яшму сохранить воспоминания для нее, запереть их от посторонних глаз и убедиться, что никто не сможет раскрыть секреты, которые я оставил здесь.

Король сковал воздух вокруг моей головы, открывая флаконы Киллблейза, в которых находился дымок. Я затаил дыхание, пытаясь сопротивляться неизбежному. Воспоминание о руке сестры в моей голове было настолько ярким, что, клянусь, я почти чувствовал ее.

Мои легкие горели и болели, Киллблейз прижался к моим губам и носу, удерживаемый там магией Короля, и я держался так долго, как только мог.

Но в конце концов мое тело предало меня, мой рот открылся, и я глубоко втянул яд, который этот монстр создал для своей извращенной цели.

Наркотик ворвался в мой организм, и Король убрал сдерживавшие меня лианы, а я рухнул назад, тяжело приземлившись на твердую землю со смехом, рвущимся из моих легких.

Я улыбался, улыбался так широко, что было удивительно, как мое лицо не разорвалось на две части.

Я смотрел на красивые огни, молнией проносящиеся в небе над головой. Молния. Молния. Молния. Куда они летели? Куда-то, где лучше, чем здесь? Куда-то далеко-далеко, где люди были счастливы, а мечты исполнялись? Я так много всего хотел сделать в своей жизни. Так, так много всего. Но теперь все это улетело, унеслось прочь, как те метеориты, оставив меня здесь, в грязи.

Передо мной предстало лицо, глаза, как огонь, полные злобы.

— Где книга? — спросил меня Король, и я снова рассмеялся.

— Исчезла, — прошептал я, зная, что это правильные слова. Он был демоном и не мог получить ее. Она исчезла. — Ушла, ушла, ушла, далеко-далеко на веки вечные, — я закричал, как банши, просто потому что мог, и толстая рука зажала мне рот.

— Скажи мне… — лицо резко замолчало, из него вырвалось ругательство, которое заставило меня дернуться. На самом деле, все мое тело дергалось и извивалось, а что-то в груди билось так быстро, что звучало как барабан, бах, бах, бах. Это было слишком быстро, слишком быстро для меня, и это причиняло боль почти так же сильно, как и смех.

Я наблюдал, как человек со всеми лицами стягивает с себя свой шикарный плащ, и вдруг появилась огненная вспышка, от которой я задохнулся, так как пламя согрело меня, а затем обожгло насквозь, пока я не почувствовал, что сгораю вместе с ним, и я начал брыкаться и вырываться еще сильнее, крича, когда он закрыл мне рот ладонью.

Человек, державший меня, что-то прорычал мне, и вдруг я узнал его. Его лицо больше не менялось, и это был кто-то, кого я знал. Профессор Титан нахмурился, глядя на меня, когда другой голос позвал его издалека.

Я считал его милым. Он казался таким милым на уроках. Но теперь я увидел его истинное лицо и понял, что это совсем не так. Он не был милым человеком, он был предвестником ненависти и похитителем власти. Он был лжецом и манипулятором, а теперь он собирался стать и моей смертью.

— Предложи мне свою силу, — шипел Титан, взяв мою свободную руку в свою. — Я использую ее, чтобы создать такой мир, где каждый будет свободен, как ты того желаешь.

Магия покалывала мою руку, и я взглянул на его добрую улыбку, думая, почему бы и нет? Почему бы не позволить ему взять ее и использовать, как он сказал? Мне она все равно больше не понадобится. Я стремительно исчезал. Мое тело разрушалось и горело, и скоро я уйду навсегда. Далеко-далеко, и я никогда не вернусь.

Белая яшма в моей другой руке, казалось, внезапно вспыхнула жаром, и я покачал головой в адрес Титана, слова слетели с моих губ, не будучи уверенным, что это вообще были слова, когда я втянул свою силу обратно в себя и спрятал ее близко к сердцу вместе с любовью к единственной девушке, в которой я когда-либо действительно нуждался. Она была моей. Он не мог получить магию так же, как не мог получить ее.

— Никогда, — прошипел я в ответ, мой голос на мгновение окреп, когда я обрел некую устойчивость в своей любви к ней.

Я бы не отдал этого ему. Даже несмотря на то, что я ощущал, как мое тело сводит спазмами, как сжимаются органы, а сердце все еще стучало в груди, как боевой барабан, стремясь к концу и борясь за то, чтобы конец не наступил. Никогда.

Этот голос снова позвал меня издалека, и маленькая смешная частичка меня подумала, не сможет ли он мне помочь.

— Помогите! — закричал я, мой голос дрожал и сопровождался смехом, когда мой позвоночник ударился о твердый камень подо мной, а тело боролось с этой агонией, поглощающей его.

Титан выругался, оглянулся через плечо, после чего тоже позвал. — Помогите мне! Я нашел студента в беде — кажется, у него передозировка!

Громоподобные шаги приблизились, и Титан снова наклонился вперед. — Хотел бы я, чтобы ты просто держался рядом со мной, как обещал.

Я перевел на него взгляд и засмеялся еще громче. Я смеялся и смеялся, чувствуя, как мое тело сдается.

Затем появился профессор Марс, ругаясь и прижимая руки к моей груди, пытаясь исцелить меня. Но Киллблейз так не работал. Нет, нет, нет. Как только он оказывался внутри тебя, его нельзя было вытащить обратно, пока он не заканчивал свое действие. А эта доза должна была поглотить меня раньше, чем мое тело сможет поглотить эту магию.

Я отвернулся от человека, который пытался спасти меня, и еще крепче сжал кристалл в руке, глядя на небо. Я не хотел смотреть на человека, сражающегося с моей судьбой, поскольку знал, что ее нельзя изменить, и не хотел, чтобы Титан был последним, что я видел на этой жестокой земле. Поэтому я наблюдал за метеорами, проносящимися в небе над головой. Они были так прекрасны, так спокойны и свободны. Я надеялся, что Элла тоже сможет их увидеть.

Я люблю тебя, мой маленький ангел. И мне очень, очень жаль. Жаль, что я не смог освободить тебя, как обещал. Хотелось бы мне не подвести тебя.

Свет в небесах над головой начал тускнеть, и боль в моем теле тоже исчезла. А возможно, это я исчез. Возможно, это я прощался с собой. Я просто желал, чтобы мне не пришлось этого делать. Ведь все, чего я когда-либо хотел, это жить настоящей жизнью с реальным выбором и проводить дни под солнцем с