Шрифт:
Закладка:
– Ты только посмотри на нее, – возмущается Мак, когда мы уходим. – Клянусь, она раздевала тебя глазами, пока ее бедный парень пытался произвести на нее впечатление.
– Ревнуешь? – улыбаюсь я.
– Нет. Просто поражаюсь. Ты, конечно, красавчик, Хартли. Не думаю, что хоть одна девушка не заценила тебя сегодня, пока мы здесь.
– Что тут сказать? Женщинам я нравлюсь.
Я не пытаюсь быть высокомерным. Это просто факт. Мы с Эваном действительно хороши собой, а красивые парни пользуются успехом у дам. Тот, кто считает иначе, просто наивный чудак. Когда дело доходит до наших основных животных инстинктов – к кому нас тянет в сексуальном плане, – внешний вид имеет значение.
– Почему у тебя нет девушки? – спрашивает Мак.
– Не хочу.
– А, я поняла. Мистер «я боюсь обязательств».
– Не совсем, – пожимаю я плечами. – Просто сейчас у меня другие приоритеты.
– Интересно.
Наши глаза встречаются, но длится это недолго. Я всего в нескольких секундах от пересмотра тех самых приоритетов, однако Мак сглатывает и меняет тему.
– Ладно, время для еще одного заезда, – объявляет она. – Мы достаточно долго дурачились.
– Пожалуйста, будь со мной помягче, – умоляю я.
Она просто фыркает в ответ и мчится на поиски нашего следующего смертельно опасного приключения.
Я смотрю ей вслед с легким недоумением. Эта девушка невероятна. Совсем не такая, как другие скучные клоны в Гарнете. Ей все равно, как она выглядит – волосы взлохмачены, косметика размазалась. Она непосредственна и свободна, что еще больше сбивает с толку: почему же она остается с этим придурком Кинкейдом? Что, черт возьми, такого Маккензи видит в этом парне, что делает его таким привлекательным в ее глазах?
– Объясни мне кое-что, – прошу я, когда мы приближаемся к какой-то огромной тарзанке, которая подбрасывает небольшую двухместную корзину с кричащими жертвами почти на двести футов в воздух.
– Если ты пытаешься оттянуть момент, это не сработает.
Мак подходит прямо к проводнику и вручает ему наши билеты.
– Твой парень… – начинаю я и обхожу ее, чтобы первым залезть в корзину.
Сотрудник привязывает меня ремнями и начинает свою речь, которая сводится к следующему: «Держите руки и ноги внутри кабинки, и, если это вас убьет, мы не несем никакой ответственности».
Впервые за сегодняшний вечер Мак нервничает, усаживаясь на сиденье рядом со мной.
– А что с ним?
Я тщательно подбираю слова.
– Ну, до меня доходили кое-какие слухи. И все они не очень-то хороши. И для девчонки, которая настаивает на том, что не желает быть под крылом своих родителей, их маленькой принцессой, ты слишком рьяно согласилась делать, как тебе велели, и начала встречаться с еще одним клоном из Гарнета. Вот я и думаю – почему.
Толстая связка шнуров, которая через мгновение унесет нас в ночное небо, поднимается по рычагам аттракциона, образующим над нами тупой угол.
– Это вообще не твое дело. – Выражение ее лица становится бесстрастным, а тон – враждебным.
Я задел ее за живое.
– Да ладно тебе. Если у вас какой-то охренительный секс или что-то в этом роде, так и скажи. Это я понимаю. Получаешь разрядку, верно? По крайней мере, уважительная причина.
Она смотрит прямо перед собой, как будто есть шанс, что ей удастся игнорировать меня в этой четырехфутовой жестяной банке.
– Я не стану говорить с тобой об этом.
– Знаю, что это не ради денег, – утверждаю я. – И тот факт, что ты никогда не говоришь о нем, подсказывает мне, что он не владеет твоим сердцем.
– Ты зашел слишком далеко. – Мак бросает на меня суровый взгляд, вызывающе вздергивая подбородок. Борется со мной всеми силами. – Честно говоря, мне стыдно за тебя.
– Неужели, принцесса? – Ничего не могу с собой поделать. Выводить ее из себя – это так горячо, так возбуждает. – Когда ты в последний раз удовлетворяла себя, думая о нем?
– Отвали. – Ее щеки становятся алыми. Я вижу, как она закусывает внутреннюю сторону щеки, а затем закатывает глаза.
– Скажи, что я неправ. Скажи, что, как только он входит в комнату, ты заводишься.
Жилка на ее шее пульсирует. Мак усаживается на сиденье, скрещивая лодыжки. Когда ее взгляд скользит по мне, она облизывает губы, и я знаю: она думает о том же, что и я.
– Есть более важные вещи, чем химия, – говорит она, и в ее голосе слышится неуверенность.
– Бьюсь об заклад, ты убеждала себя в этом годами. – Я наклоняю голову. – Но, возможно, теперь ты уже не так в этом уверена.
– И почему же?
– Итак, – объявляет проводник, – приготовьтесь. Начинайте отсчет от десяти. Готовы?
А, к черту.
– Я взываю к памятному моменту, – заявляю я.
– Что?
«Восемь, семь», – доносятся слова сотрудника.
– Пари, которое мы заключили, помнишь? В ночь, когда познакомились. Что ж, кажется, я выиграл, и я знаю, чего именно хочу в оплату долга.
«Шесть. Пять».
– Купер…
«Четыре. Три».
– Поцелуй меня, – хрипло произношу я. – Или скажи, что не хочешь меня.
«Два».
– Что выбираешь, Маккензи?
«Один».
Глава четырнадцатая
КУПЕР
Нас подбрасывает в воздух, и на несколько душераздирающих мгновений у меня все внутри переворачивается. Мы словно застыли во времени. Придавлены гравитацией, земля исчезает под нами. Короткий захватывающий момент невесомости приподнимает нас с сидений, а затем натяжение канатов слегка ослабевает, и мы дважды подпрыгиваем над самой высокой точкой. Я поворачиваю голову, и тут губы Мак находят мои.
Это как удар током, пламя ее губ обжигает меня.
Она хватает меня, забирается пальцами в мои волосы и дико целует. На вкус она как сахар и бесконечные летние ночи. Я жажду и того, и другого. Мой язык скользит по ее языку, и мы парим так высоко, что, кажется, никогда не сможем спуститься вниз.
Ее дыхание согревает мои губы.
Я углубляю поцелуй, проглатывая ее тихий стон.
Кабинка снова подпрыгивает, а затем медленно опускается, приближая нас к земле. Вздрагивая, мы отстраняемся друг от друга, и мне приходится напомнить себе, где мы находимся, остановить себя от того, чтобы не начать срывать с нее одежду. Член твердый, а я безумно голоден.
– Нам не стоило этого делать. – Мак поправляет бретельки топа и вытирает размазанную помаду с губ.
– Мне не жаль, – выпаливаю я. Потому что так и есть. Я неделями мечтал об этом. И теперь все получилось. Мы избавились от притворства, и отныне единственный путь – только вперед.
Маккензи молчит, пока мы покидаем аттракцион. Может, я слишком напирал. Отпугнул ее.
Когда я понимаю, что она ведет нас к выходу, у меня вырывается вздох.
Да.
Она определенно убегает.
– Я могу отвезти тебя домой, если хочешь, – предлагаю я, следуя за ней туда, где мы припарковали машину.
– Хочу сначала пожелать доброй ночи Дейзи.
Я не поправляю ее в этот раз. Наверное, она все же выиграла эту битву имен.
– Я поймаю такси от твоего дома, – добавляет она.
Всю дорогу я думаю о том, что больше никогда ее не увижу и что провалил весь план. Голова кругом, я пытаюсь придумать, что сказать, как смягчить последствия. Но все, что приходит на ум, это дюжина способов, как оттрахать ее до умопомрачения. И это совсем не помогает.
– С ним мне спокойно.
Это заявление, сказанное тихим тоном, застает меня врасплох.
– Что?
– С Престоном. Есть множество причин, почему я с ним, но эта самая важная. С ним мне спокойно. – Краем глаза я вижу, как она заламывает руки. – Он напоминает мне, что нужно быть более сдержанной.
– Почему тебе нужно такой быть? – хриплым голосом спрашиваю я.
– Ну, для начала, потому что мой отец публичный человек.
– И? Это выбор твоего отца. Ты не обязана превращать себя в подделку из-за его решений. – Я хмурюсь. – И уж точно не обязана встречаться с парнем, который держит тебя на поводке.
Ее глаза вспыхивают.
– Я не на поводке.
– А что, по-твоему, значит «быть сдержанной»? – саркастично спрашиваю я.
– Я объяснила, что он помогает мне быть сдержанной. Он мне не приказывает. Неважно. Ты все равно не поймешь.
Мак поджимает губы и устремляет взгляд в окно.
– Ты права, я не понимаю. Я только что провел несколько часов, наблюдая, как ты ищешь любую возможность оторваться на том фестивале. Ты без ума от острых ощущений. Без ума от жизни. В тебе бушует пламя, Маккензи.
– Пламя, – эхом доносится ее голос.
– Да, черт возьми. Пламя. И ты выбираешь того, кто это пламя тушит? Да пошло оно все. Тебе нужен парень, который разожжет его.
– И кто этот парень? Ты?
– Я этого не сказал. Просто мне кажется, что нынешний твой выбор не совсем удачный.
Когда мы подъезжаем, в доме темно.
