Шрифт:
Закладка:
Ключевым и одновременно самым слабым звеном этой масштабной логистической модели был наземный путь, соединяющий бассейны Оби и Печоры. В январе – феврале 1863 г. по распоряжению Сидорова из Туруханского края в Обдорск, а затем в устье Печоры на оленьих упряжках было отправлено 500 пудов енисейского графита (Манькова, 2006), а в 1864 г. тем же способом – уже 3 000 пудов (Студитский, 1883 б: 170). Однако из‐за сложности транспортировки значительная часть графита была потеряна по дороге. Сидоров организовал еще несколько экспедиций (руководитель К. Е. Золотилов) для отыскания более удобного пути с Оби на Печору и даже издал карту трансуральского транспортного коридора. Но будучи чрезвычайно сложными для прохождения, разведанные Ю. И. Кушелевским и К. Е. Золотиловым пути остались невостребованными. Отправленный зимой 1879 г. по распоряжению генерал-губернатора Западной Сибири Н. К. Казнакова на север Тобольской губернии с целью выяснения возможности прокладывания колесной дороги по нагорному берегу Иртыша из Тобольска в Самарово, член Сибирского военно-топографического отдела Н. К. Хондажевский обнаружил, что никакого трансуральского пути не существует:
«Обдумывая как достигнуть до Надыма, я соображался с морскою картой 1872 г., на которой между Обдорском и Надымом начерчена прямая дорога, с надписью, что она проектирована Кушелевским и соединяет собою Обь и Енисей с Печорою <…> Потому я стал расспрашивать обдорских обывателей насколько удобопроходим этот путь в летнее время и ездят ли на нем зимою. Совершенно неожиданно для меня вопросы мои возбуждали усмешку <…> Оказалось, что <…> Кушелевский предпринимал по его [Сидорова] делам дальние разъезды через тундры, но никаких путей при этом в натуре не проектировалось и не учреждалось <…> Самый обеспеченный зимний переезд по тундрам представляет перекочевка по ним с оленьим стадом и с несколькими инородческими семьями <…> Только в ближайшие тундры ездят на переменных оленях <…> Затем устанавливать почтовую оленью гоньбу между Печорой и Енисеем <…> едва ли было бы мыслимо по чрезвычайной удаленности расстояния» (Хондажевский, 1880: 8–9).
Исследовавший в 1874–1876 гг. торговые пути через Северный Урал П. И. Крузенштерн пришел к выводу о практической невозможности реализации многочисленных проектов сухопутного соединения Оби и Печоры: «Невольно приходят мне на память громкие, находящие себе к удивлению, видные места на столбцах некоторых весьма распространенных газет статьи о Печерском крае. Статьи переполнены всевозможными проектами, имеющими конечною целью эксплуатацию этого непочатого дикого угла. Предлагают мечтатели вести в этот край железные дороги, соединить стоверстными каналами Печору с Обью и т. п. Стоит хоть немного ознакомиться с местными условиями, чтобы прийти к глубокому убеждению несбыточности этих замыслов» (Крузенштерн, 1879: 16).
При этом под местными условиями П. И. Крузенштерн имел в виду в первую очередь не природные, а социальные факторы: «Невольно удивляешься малому развитию духа ассоциации», – восклицал он, описывая нравы местных торговых людей: «Они далеки от мысли употребить хотя грош на улучшение дороги, по которой доставляются им плоды их эксплуатации Печорского края. Говорить о правильном устройстве дорог я и не решаюсь; достаточно было бы хотя расширить несколько лесную тропинку и отвалить в сторону обвалившиеся деревья. Но и к такой ничтожной работе никто приступить не хочет… Чердынские купцы вполне сознают необходимость устроить свой торговый тракт, но существующая между ними вражда никогда не позволит им взяться общими силами за какое-либо общеполезное дело, – каждый из них, видя, что при настоящем положении пути сообщения с главным источником их богатства – потери, но не делает этого потому, что не желает доставить возможность соседу воспользоваться этими улучшениями. Взаимное доверие – это непременное основание каждого торгового отношения между чердынцами места не имеет» (Крузенштерн, 1879: 16–17)58.
Выход из положения «ревнители Севера» видели в налаживании экспорта сибирских товаров в Европу прямым – «самым естественным» путем – через Северный Ледовитый океан.
СИБИРСКИЙ МОРСКОЙ ПУТЬ КАК МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПРОЕКТ: ОТКРЫТИЕ МОРСКОГО СООБЩЕНИЯ С УСТЬЯМИ ОБИ И ЕНИСЕЯ
В конце 1850‐х гг. Сидоров заложил в Енисейской губернии на реках Нижняя Тунгуска, Курейка и Бахра девять приисков по добыче открытой им «графитной массы». Образцы енисейского графита получили высокую оценку на Всемирной выставке в Лондоне 1862 г. (Студитский, 1883 б: 10). Фирма «Крупп» заказала Сидорову доставку графита в Германию. Американская компания «Ропс и К» считала, что енисейский графит мог бы вытеснить с мирового рынка господствующий там цейлонский продукт (Жилинский, 1918: 28). Налаживание заграничного экспорта енисейского графита стало для Сидорова grand idea. «Открытие графита побудило меня искать удобного и дешевого пути для вывоза его в Европу, потому что перевозка из такого дальнего края, как округ Туруханский, по существующим путям обошлась бы дорого, особенно при отправлении товара в значительном количестве», – сообщал Сидоров в 1862 г. в своем предложении ИРГО о сотрудничестве в деле изыскания морского пути к устьям Оби и Енисея. Предприимчивый золотопромышленник сделал ставку на новейшие достижения в области кораблестроения и гидрографии. Он предлагал использовать новый тип судов – пароходы – и высокоширотный маневр – обход Карского моря вокруг Новой Земли, от северной оконечности которой, как полагал Сидоров, опираясь на
