– Надеюсь, ты прибудешь вовремя.

Грейс понятия не имела, о чем та говорит, и, откровенно говоря, ее это и не волновало, она полностью была сосредоточена на том, чтобы удрать из этого места.

22

МАРК

– Ты шутишь? – выдохнул Марк, стягивая с тела промокшую от пота рубашку.

Стояла одна из тех летних недель, когда становится душно от влажности, и Марк чувствовал, что ему тяжело дышать. Хотя он прожил в Вашингтоне почти два года, но все же по-прежнему считал его своим временным пристанищем, словно был чужеродным организмом, выживающим во враждебной среде. Погода здесь всегда либо слишком жаркая, либо слишком холодная и всегда чересчур влажная. В Бостоне тоже непростая погода, но всегда понятная смена сезонов – осень, зима, весна, лето.

– Извините, босс, – ответил Фитц.

Марк прикрыл глаза и постарался сдержать ругательства. В нескольких метрах от него Шелли держалась за стенку бассейна. Вокруг нее полдюжины других шести- и семилетних детей тоже цеплялись за край, все они наблюдали за инструктором по плаванию, который учил их пускать пузыри под водой.

Если бы Марк был мультяшным героем, у него из ушей повалил бы пар.

– Ты хочешь сказать, что две женщины, одна из которых на костылях, путешествующие с младенцем и двумя детьми, сначала сумели ускользнуть от двух высококвалифицированных оперативников ФБР в больнице с тысячей камер видеонаблюдения, а потом проскользнули мимо всей полиции Барстоу вместе с половиной агентов местного отделения Лос-Анджелеса?

– Мы разминулись всего на несколько минут, – оправдывался Фитц.

– И ты понятия не имеешь, куда они поехали?

– Есть видео, как они проезжают мимо «Макдоналдса», где оставили машину старушки на стоянке, но потом ничего. Агенты осматривают местность, но пока безрезультатно. Их никто не видел. Блокпост на 40-м шоссе надежный: его невозможно увидеть, и спрятаться там негде.

Дорожный патруль проверил каждую машину за последние три часа, и ничего. Марку казалось, что его голова вот-вот взорвется.

– Значит, по-твоему, они просто исчезли? Испарились в воздухе?

Фитц мудро хранил молчание.

После долгой паузы Марк спросил:

– Какая между ними связь? Между Херрик и Торелли?

– Странно, босс, но кажется, никакой. Насколько я могу судить, эти женщины почти не знают друг друга. Я просматривал записи их телефонных разговоров и даже старые записи. Торелли почти никогда не ходила в контору к мужу, а Херрик почти никогда оттуда не выходила.

– Что сказала сестра?

– Она не отвечает на мои звонки. Она в Белизе, проводит свой медовый месяц. Я связался с местной полицией, и они отправили к ней в отель пару офицеров, чтобы поговорить с ней.

– А муж Херрик?

– Жаль этого парня. Он даже не знал, что его жена уехала, эта новость сильно его подкосила. Он все говорил о том, что это его вина. Думаю, у него проблемы с азартными играми, а на прошлой неделе он проиграл их арендную плату, сделав ставку на «Марлинс».

– «Марлинс»?

– Ну, понимаешь, да? Парень явно не очень умный.

Марк прикрыл глаза. Итак, мотив побега Херрик и кражи у ее босса был ясен. Ее муж-идиот сделал ставку на «Марлинс», команду, которую в этом году могла бы обыграть даже его сборная по софтболу, он буквально оставил Херрик и ее ребенка в нищете.

Торелли сбежала по той же причине, по которой исчезают большинство женщин: Фрэнк Торелли был первоклассным придурком. Марк наблюдал за ним почти год и все это время недоумевал, как такому парню досталась такая жена, как Хэдли Торелли.

Но зачем им объединяться? Это не имело смысла, и что-то не сходилось во всем произошедшем. Торелли появилась в офисе первой, а через час подъехала Херрик. Торелли припарковалась позади здания, а Херрик спереди. Херрик оставила своего ребенка в машине, а Торелли где-то в другом месте.

Возможно, у Торелли были проблемы. Она не смогла открыть сейф, поэтому позвонила Херрик и заключила сделку. Не было никаких записей о звонках между ними, но они могли использовать одноразовые телефоны, что означало бы продуманную операцию.

И где-то в процессе Торелли повредила ногу. Может, поэтому она и позвонила Грейс. План состоял в том, чтобы Торелли принесла деньги Грейс, но Торелли вывихнула лодыжку и не смогла вести машину. Возможен и сценарий с захватом заложников – тогда Херрик взяла в заложники детей Торелли?

Хорошо, но если так, то зачем им держаться вместе? Торелли и ее дети гнались за Херрик на больничной парковке, а Херрик выглядела так, будто не хотела иметь с ними ничего общего. Так в чем связь? Марк потер переносицу.

– Записка была милой, да? – сказал Фитц, нарушая молчание.

– Записка?

– Записка, которую они оставили для дамы, у которой одолжили машину. Это было мило.

Марк снова стиснул зубы. Шелли улыбнулась ему из бассейна, и он ответил ей хрипловатой ухмылкой, подняв вверх большой палец. Записка не была милой. Она бесила. Эти две женщины уже создали столько проблем! Мало того что они украли нужный ФБР чемодан с деньгами и поставили в неловкое положение половину агентов к западу от Гранд-Каньона, они еще и нашли время, чтобы приклеить очень милую благодарственную записку к рулю машины старушки.

– Кстати, – заметил Фитц, – она в бешенстве.

– Кто?

– Дама, которая одолжила им свою машину. Она говорит, что мы нарушили ее конституционные права.

– Какое еще конституционное право? Быть глупой и давать свою машину преступницам? Помогать беглянкам?

– Формально Хэдли и Грейс не преступницы, – возразил Фитц. – Они нужны только для допроса. А значит, она помогала не беглянкам.

– Хэдли и Грейс? – рявкнул Марк. Его голос был таким резким, что инструктор по плаванию невольно оглянулся.

– Я имею в виду Херрик и Торелли, – поправил себя Фитц, но Марк понял, что у него на уме. Малыш уже болел за них, лишний раз подтверждая, что он не создан для полевой работы. Агент не может быть эмоционально вовлечен в дело. Независимо от того, является ли подозреваемый хулиганом или милой седой старушкой, их работа состоит из черного и белого – нужно собирать улики и арестовывать подозреваемых, независимо от обстоятельств, преступлений или жертв. А суд уже разберется, что к чему.

– Она говорит, что будет подавать в суд, – продолжил Фитц. – И, должен признать, она вроде как права. Ей около девяноста, и она заключила честную сделку. То, что мы изъяли ее деньги, это почти как ограбление Бетти Уайт.

– Мы никого не грабим. Эти деньги – вещественное доказательство.

– Верно, босс.

Марк медленно выдохнул через нос и напомнил