Возрождение божественной искры делало кинжал острее, так что удалось прорезать нишу прямо по её контуру: если срез удачно совпадёт со стыком стенок, моё проникновение в тайник может остаться незамеченным.

Осторожно подковырнула вырезанный фрагмент стены и потянула на себя. На меня повеяло божественной силой. Сначала не стала раскрывать нишу полностью, заглянула в щель, одновременно направляя поближе к ней шарик молний.

И замерла.

По ту сторону находились полки. А на них стояли фигурки богов. Небольшие, размером с палец. Из разных материалов, но одинаково искусно вырезанные. Из разных фракций. Были тут и мои, и чужие, и нейтральные. Дикий по своей несовместимости алтарь.

Сердце будто сжало невидимой рукой. Эмоции — это была и паника, и радость. Больше, наверное, паники.

Я разглядывала эти фигурки минуту или две, а может, все десять. В чувство меня привёл задёргавшийся глаз. Тогда я поняла, что мне трудно дышать, а пальцы, придерживающие вырезанный кусок стены, подрагивают.

Наверное, нельзя было назвать эту коллекцию алтарём в прямом смысле слова — один человек не мог поддерживать своей верой их всех. Даже я, жрец, чья сила подпитки намного превосходит простых верующих, не могла бы поддерживать всех.

Впрочем, я не уверена, что при перерождении мои жреческие способности сохранились.

Да и ощущение от божественной силы было каким-то смешанным, хаотичным. Возможно, причиной была моя пропавшая жреческая чувствительность, или силы богов конфликтовали из-за старой вражды. Но сейчас, когда они находились так близко, я не могла обратиться даже к своим.

Уставившись на фигурку огненного феникса, потянулась к ней, но в последний момент остановилась. Если в ней содержится алтарная связь, то, унеся её подальше от других фигурок, я могла бы попытаться пообщаться… вот только надо ли мне это?

Если фигурка обладает алтарной связью, и я её коснусь, наша связь усилится.

Моё возвращение явно как-то связано с богами. Возможно, моей верой надеялись подпитаться — теперь, когда богов не чтят и не помнят по именам, их влияние на мир ограничено. Но хотела ли я снова служить богам?

Да, я привыкла им служить.

Создав паству, я могла бы получить амбициозного и воинственного бога-покровителя, способного вывести меня на недосягаемый для простых смертных девятый круг магии.

Выточенная из огненного опала фигурка мерцала в свете шарика молний. Этот голубоватый свет напомнил о неожиданной смене стихии, и я нашла взглядом сапфировую фигурку грозового феникса Хейоки. Повёрнутая ко мне спиной статуэтка имела встрёпанно-суетливый вид, передающий его игривость и непостоянство.

Именно его покровительство потребуется для перехода на девятый круг.

Впрочем, для служения богу необязательно иметь сродство стихий, просто только при сродстве появляется усиливающий покров.

Миниатюрные алтари знакомых мне богов, с которыми я могла бы связаться только через алтари, были передо мной — только руку протяни. Но если я это сделаю, на меня, скорее всего, поставят метку, и обратного пути уже не будет.

Этот выбор, связываться с богами или нет, намного сложнее, чем в прошлой жизни.

Глава 11. Немного путешествий, много интриг

С грохотом разлеталась мебель. Звенели осколки ваз, трещали расколотые рамы картин. Все эти звуки исходили из кабинета и разносились по сумрачным коридорам особняка.

Ни охрана, ни слуги, ни другие члены ордена седьмого водопада не смели подойти. Даже находившиеся за пределом особняка боялись: от гнева великого магистра вода во всех многочисленных фонтанах и декоративных водоёмах бурлила. Тяжёлая аура окутывала здание. Её давление для простых людей было невыносимым.

Но у этой ауры и силы великого магистра был свой радиус действия, поэтому попрятавшиеся по периметру парка слуги, охранники и члены ордена перешёптывались в попытке узнать причины столь бурного гнева.

И только некоторые избранные знали, что причина ярости верховного магистра то, что никто из напавших на орден огненного щита магов не вернулся.

И орден огненного щита не предлагал их выкупить.

Это было немыслимо и удивительно одновременно: в ночь нападения шёл усиленный великим магистром ливень, у водников было преимущество, их сопровождали простые, но хорошо натренированные бойцы, некоторым из которых удалось ускользнуть и вернуться. Им помогали королевские войска, а главные силы огненного ордена в момент нападения находились в столице.

И всё равно ни один водный маг не вернулся, даже сильнейшие.

Это было не только немыслимо, это было ещё и очень пугающе.

Окна в кабинете великого магистра разлетелись вдребезги, обломки мебели полетели на улицу вместе с брызгами воды.

Но его ярость ничего не могла изменить.

* * *

Арман остановился на пороге. Я лежала на животе, уткнувшись в соблазнительно пахшую им подушку и держа руку под ней. Там находился кинжал, но не тот трофейный с божественной искрой: её Арман мог бы уловить. Это не проблема для мага высокого круга или жреца. Именно поэтому я, после коротких размышлений, поняла, что жреческие признаки у меня остались: я так привыкла чувствовать божественное присутствие, что совсем забыла — маги ниже шестого круга не могли так легко его ощущать.

Алтарные фигурки я не трогала, смахнула образовавшийся от прорезания тайника мусор и постаралась как можно аккуратнее вставить обратно фрагмент стены. Именно поэтому я завалилась в кровать Армана, а не в свою: проследить, заметит он с ходу вторжение в тайник или нет, и удержать его от проверки тайника своим присутствием.

Теперь он стоял на пороге, а я расслабленно дышала, изображая сон и оставив обнажённое плечо вне одеяла. Под одеялом одежды не было на случай, если придётся отбиваться: смущение противника вполне себе оружие.

Не знаю, взглянул ли Арман на картину напротив кровати, но на меня он некоторое время смотрел — его взгляд ощущался чётко, и в нём не было агрессии. Затем стал приближаться не слишком громко, но и не таясь.

Возле мешка с драгоценностями он остановился и хмыкнул. Кажется, присел рядом и стал перебирать мою добычу — побрякушки слегка позвякивали, когда он их ворошил. Мои губы непроизвольно дрогнули, пришлось усилить контроль над телом, чтобы ровно дышать.

— Несколько из них придётся вернуть, — тихо сказал Арман, — иначе за этими семейными реликвиями будут гоняться. Я готов компенсировать тебе потери.

Подойдя, он положил несколько украшений на тумбочку у кровати и сел рядом. Я открыла глаза, но не шевелилась. Арман наклонился к моему обнажённому плечу. Его горячее дыхание согрело кожу, от чего от лопатки по спине побежали мурашки. Показалось, что сейчас начнутся поцелуи, приставания, но Арман… Это Арман: он прижался к моей лопатке лбом и замер с