Шрифт:
Закладка:
Но все сомнения и опасения отходят на дальний план, когда Даниэль в очередной раз всхлипывает и попискивает, как маленький мышонок.
С трудом различаю в сумраке его кроватку – и машинально приближаюсь. Нащупываю ночник, щелкаю кнопку – и разноцветные огоньки рассеиваются вокруг.
- Тише, малыш, все хорошо, - опускаюсь на пол возле детской постели.
Даниэль смотрит на меня внимательно, но плечики его все еще содрогаются от рыданий.
- Мой бедный малыш, - касаюсь его головы. – Приснилось что-то плохое? – провожу пальцами по волосам. – Это все ненастоящее, - трогаю пухленькую щечку. – Я тоже вижу плохие сны. Знаешь, что нужно сделать, чтобы прогнать кошмар? Перевернуться на другой бок.
Понимаю, что это глупость. И лично мне ничего не помогает избавиться от призраков прошлого. Но у малыша должна быть хоть какая-то надежда.
Поэтому я обхожу кроватку с другой стороны, пока Дан внимательно наблюдает за мной.
- Поворачивайся сюда, - показываю ему, и он слушается. – Вот так, умничка.
Протягиваю мальчику руку, и он хватает меня за указательный палец. Сжимает сильно, будто боится, что оставлю его.
- Все хорошо, Дан, засыпай, - уговариваю его и радуюсь, что в тусклом свете не видно стекающих по моим щекам слез. – Ты не один, малыш.
Я сижу на полу, облокотившись о край кроватки, и говорю что-то. Болтаю ни о чем, лишь бы ребенок чувствовал мое присутствие. Постепенно дыхание Дана выравнивается, становится тише. И он засыпает, все еще крепко сжимая ручкой мой палец.
Свободной ладонью веду по его макушке, поглаживаю. Тянусь к пледу, чтобы накрыть малыша, но замираю. Ведь в этот момент дверь распахивается.
Ян с порога замечает меня. И я чувствую его гнев.
- Ты… - цедит он, но я шикаю на него, чтобы Дана не разбудил.
Аккуратно высвобождаю палец и вкладываю в ручку ребенку игрушку. Моя бы воля, я бы так и сидела рядом всю ночь, оберегая его сон. Но злой старший брат не позволит мне остаться ни на секунду.
Делаю вдох и поднимаюсь на ноги. Уныло плетусь к двери.
- Ты. Что. Здесь. Делаешь? – тихо рычит Ян, преграждая мне путь в холл.
- Дан плакал. Я услышала и…
После общения с ребенком у меня нет настроения дерзить. Хочу просто спрятаться.
- Не смей заходить в мою комнату, - пытается угрожать Левицкий.
Но я задираю голову и смело смотрю в его глаза.
- Нет, Ян, - произношу спокойно, но твердо. – Если Дан опять заплачет и никого не окажется рядом, то я сделаю то же самое. Приду и успокою, как сумею. И плевать мне на твои угрозы.
- Будешь через Даниэля пытаться в доверие деда втереться? Для тебя хоть что-то святое есть? – раздражается он. – Кроме денег…
- Ты видишь поблизости Адама? – задаю ключевой вопрос.
И Ян мгновенно остывает. Всматривается в мое заплаканное лицо. Нахмурившись, думает о чем-то.
Неожиданно поднимает руку и проводит большим пальцем по моей щеке, стирая влагу. Забываюсь на миг, сглатываю слезы. И даже глаза чуть прикрываю. Но через секунду широко распахиваю их.
- Совсем с ума сошел? – фыркаю сдавленно. – Не трогай меня!
Отталкиваю Яна и сбегаю в свою обитель. Тяжело дыша, словно после марафона, прижимаюсь спиной к закрытой двери – и сползаю вниз.
Что он делает со мной? С нами обоими?
Зачем?
***
Уснуть не получается. Стоит мне сомкнуть веки, как я вижу Яна. И это в стократ хуже, чем обычные кошмары. К ним я привыкла, научилась сосуществовать. Но Ян. Пугает и будоражит душу. Не могу справиться с противоречивыми чувствами.
От нечего делать сажусь за учебники польского. Один из способов прогнать ночные образы. Действует безотказно.
Учу язык, старательно повторяю слова и фразы. Снова и снова. Пока не наступает рассвет, прогоняя тени и страхи.
Зеваю и понимаю, что безумно хочу спать.
Однако стоит мне улечься удобнее, как слышу голоса, доносящиеся из комнаты деда.
Невольно начинаю переживать. Вдруг у Адама опять приступ. А там Эд разговаривает с кем-нибудь из родственников. Рядом ли Ян? Если нет, то всем остальным плевать на деда.
Мозг начинает подкидывать пугающие картинки. Нарисовать их не так сложно после того, как я видела воочию, насколько плохо бывает Левицкому-старшему.
Беру халат и выскакиваю в холл, надевая на ходу. Подношу руку к двери, чтобы постучать. Но так и застываю.
Потому что до меня доносятся обрывки беседы. Адам разговаривает с… Яном. По-польски. Но кое-что я понимаю. И это «кое-что» мне не нравится.
Лихорадочно напрягаю мозг, взываю к своей памяти. Пытаюсь восстановить все, что выучила за эти дни. В конце концов, не такая я уж безнадежно глупая! Правда, времени мало было.
Прислушиваюсь.
Различаю отдельные слова и фразы.
Брак, контракт, какие-то документы.
Что-то про ребенка. Или нет. Вот тут не уверена. Слова сложные.
Несколько реплик шепотом. Слишком тихо.
Потом опять про брак. И жену...
- Хорошо, - голос Адама. – Ты уверен?
- Да, - твердо бросает Ян.
- Кто она?
- Анна Новак, - четко слышу.
И мне этого достаточно. Эд не солгал.
«Яну с любовью… От Анны», - дорисовывает воспаленный мозг. А заодно подленько подкидывает картинки из той ночи. Нашей единственной ночи.
Прикрываю рот рукой, чтобы не издать ни звука и не рассекретить себя. Отхожу бесшумно.
В конце концов, какое право я имею лезть в планы Яна?
Решил жениться? Пусть! Вот только от своей части наследства я так просто не откажусь. Да, это единственное, что меня волнует сейчас. Только деньги. Да. Исключительно!
На личную жизнь брата мне плевать. Плевать!
Рухнув в постель, утыкаюсь лицом в подушку. И реву. Не понимаю, почему на меня нахлынули вдруг эмоции, и не знаю, как совладать с ними.
Шелковая наволочка покрывается пятнами от моих слез. А я продолжаю всхлипывать.
Что за бред!
Он же брат мой. Пусть женится!
Разве я должна плакать из-за этого?
Брат!
Почему так больно, черт возьми!
Рывком поднимаюсь с постели, яростно стираю слезы с щек. Выскакиваю из комнаты и, наплевав на то, что меня могут увидеть, прямо босиком бегу по ступенькам наверх.
Врываюсь в комнату Эда. Ослепленная яростью, даже не смущаюсь, когда вижу его - полуобнаженного после душа, с полотенцем на бедрах.