учились в школе и пожертвования возросли, а при новом священнике все снова ухудшилось, то, пожалуй, он заслуживает того, чтобы вернуться на свое место с восстановлением жалованья. Конечно же, не обошлось и без хлопот самого мэра. Это известие тут же разлетелось по всей деревне, мама сразу же простила папу, и мы с Клодом побежали сообщить ему, что он больше не будет спать внизу.

Теперь со всех сторон были слышны разговоры, которые начинались со слов:

— Когда святой отец вернется…

К нам в дом стали приходить все те, кто подписывал прошение сразу после нас. И мадам Баптис, и Пол, и Будо. Жители были благодарны нам за проявленную инициативу и считали, что это мы вернули Беранже, к которому все они уже успели привыкнуть и так полюбить. Почти во всех домах начались генеральные уборки, все готовились к приезду Беранже.

Ну а я была просто на седьмом небе от радости. Я вбила себе в голову, что Беранже возвращается из-за меня. Ко мне! И я поняла, что не смогу больше выносить Жерара с его тупыми шутками и недалекими взглядами. Я решилась порвать с ним отношения. Понемногу я стала избегать встреч с ним. В конце концов мама заметила это и сказала:

— Ты можешь не выходить за него, Мари, но хотя бы не относись к нему как к собаке: то позовешь, то оттолкнешь! Ну имей хоть немного снисходительности!

Приближалось лето, а вместе с ним приближался и день возвращения Беранже. Я становилась все более озабоченной. Я боялась, что он меня забыл. Я мечтала о нем, бредила им, желала его. Меня стали раздражать поцелуи Жерара, а теперь, в преддверии возвращения Беранже, мне казалось, что каждый раз, когда я целовалась с ним, я грешила. Что я могла с собой поделать, если с Жераром я просто проводила время, а Беранже любила на самом деле. Я знала, что ни отец, ни мать не одобрят моего поведения, если вдруг узнают, кого я действительно люблю. Я молчала об этом, но от общения с Жераром я отказалась. Как и прежде, я ходила к мадам Лапорт, в церковь, делала всю необходимую работу по дому, но свободное время не проводила ни с кем. Я ждала возвращения Беранже.

Как-то, по дороге к мадам Лапорт, Жерар все-таки поймал меня. Он поджидал меня на площади и, внезапно схватив за руку, остановил. Он сказал, что ему нужно поговорить со мной наедине. Я грубо ответила ему:

— Что тебе от меня нужно?

— Мари, неужели ты не можешь уделить мне и минуты? — Он потащил меня по площади, куда-то вниз по ступеням, потом толкнул меня в сторону ограды, спиной я оказалась прижата к цветочному кусту с шипами, и они вцепились в мои волосы, словно пальцы.

— Я хочу спросить, выйдешь ли ты за меня замуж?

Не удержавшись, я рассмеялась.

— Что? — спросила сквозь смех.

Он осмотрелся вокруг, чуть помедлил и произнес:

— Ты слышала, что я сказал.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом, Жерар? — проговорила я. — Ну, честно, почему?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну мы же совершенно не подходим друг другу. Почему бы тебе не спросить других десятерых девушек, которые были у тебя и любят тебя до сих пор?

Он стиснул зубы и продолжил:

— Я спрашиваю тебя!

— Послушай, Жерар, это не очень хорошая идея, не надо нам жениться. Мы поубиваем друг друга в первую брачную ночь.

— Да нет, я этого не сделаю. — Он схватил меня руками за голову и притянул к себе.

Я постаралась вывернуться и сказала:

— Нет? Тогда, может, тебе больше понравится, если я сама себя убью?

Он совершенно озверел и зарычал на меня:

— Так ты не хочешь выйти за меня?

— Нет, Жерар, нет. Как можно ответить еще яснее? Я думаю, что ты скучный, занудный и утомительный. Я не хочу выходить за тебя. И кончено!

— Ты шлюха, вот ты кто! — Эти слова прозвучали для меня как удар хлыста. — Ты все ждешь возвращения своего священника, чтобы раздвинуть перед ним свои ноги, не так ли? Разве ты не видишь, как я пытаюсь спасти тебя, пока ты ею не стала?

Я была поражена не только от его слов, но и оттого, что он знал про мои чувства к Беранже. Я отвернулась от него и попыталась подняться вверх по ступеням, но он схватил меня и прижал к себе с такой силой, что я еле могла дышать. Потом повернул меня к себе и поцеловал сильно и страстно. Я попыталась закричать, но его губы полностью закрывали мои, и звук просто не мог прорваться. Одной рукой он схватил меня за грудь, другой сорвал с меня юбку и начал расстегивать блузку. Он сорвал бы с меня всю мою одежду, если бы внезапно не появилась мадам Лапорт с маленьким серебряным пистолетиком в руке.

— Почему бы тебе не пойти домой, Жерар? — учтивым тоном проговорила она.

Он отпустил меня, и я отвернулась. Он отступал медленно, но когда достиг тропинки, побежал стремительно, не оборачиваясь. Скоро его совсем не стало видно. Но перед тем, оказавшись на безопасном расстоянии, он крикнул:

— Шлюха и предательница — прекрасная пара! Мари, ты когда-нибудь думала о том, что можешь никогда не соблазнить своего дорогого священника? Разве ты не понимаешь — никогда нельзя доверять евреям, — в заключение выкрикнул он и сразу же исчез за углом по направлению к деревне.

Я пыталась привести в порядок свою одежду, но Жерар разорвал ее почти в клочья. Растерявшись, я никак не могла сообразить, как же мне дойти домой. Мадам Лапорт стояла как ни в чем не бывало, спокойно убирая пистолет в маленький потайной карманчик платья. Она будто бы и не слышала его последних слов. Я пыталась стереть слезы со своего лица. Волосы мои были растрепаны.

Мадам вздохнула, но я не увидела проявлений горя и боли на ее лице. Она аккуратно убрала свой пистолет и с нежностью подала мне руку.

— Идем домой, Мари, — сказала она, — позволь мне предложить тебе одежду.

Итак, она подала мне руку, и я приняла ее. Физическая поддержка была мне сейчас так же необходима, как и психологическая. Мы вошли в замок через кухню. Мадам Сью во все глаза уставилась на меня, когда мы вошли, но не проронила ни слова.

Наверху мадам подобрала для меня платье и сказала, чтобы я переоделась в ее спальне. Я сбросила свою безнадежно испорченную одежду и переоделась в то, что нашла для меня мадам. Все