Шрифт:
Закладка:
–Ну, мне тебя тут оставить или все же пойдем?– сварливо проворчал Лекан, уперев руки в бока.
К горлу подступил ком непонятно отчего. Ханна и так паршиво контролировала свое эмоциональное состояние, но сейчас совсем не понимала, кто она и зачем в это лезет. Господи, у нее действительно были какие-то ожидания… Еще одно доказательство, что собственной жизни у нее нет и она погружается даже в чужие останки, лишь бы не ощущать себя. Тяжело поднявшись, она пошла к выходу. Однако в глубине души понимала, что вернется сюда. Что-то было не закончено.
На выходе Ханна сослепу споткнулась о тот самый горшок, в котором хранился ключ, и упала на пол.
–Осторожно!– засуетился Лекан, но ее взгляд остановился.
Сначала она увидела носки черных блестящих ботинок. Подняв голову, Ханна уставилась на незнакомца в длинном пальто нараспашку. Он стоял чуть ли не впритык к ним и разглядывал их, как насекомых.
В горле пересохло. Это был тот самый мужчина из сна. Она сразу же узнала его необычные черты, только черные волосы были длиннее и доходили до плеч. Резкий контур бровей придавал его лицу злое выражение, хотя скорее он был ошеломлен не меньше их. Пока он ничего не говорил, но Ханна не могла от него оторваться, ощущая, как пульс в висках отбивает знакомую мелодию ужаса и восхищения. Теперь ей стало ясно, чего она ждала от похода в эту квартиру. Как же он был красив в реальности… Она потупилась, и ей стало стыдно. От собственного несовершенства, которое вдруг стало таким очевидным.
У Лекана тоже отпала челюсть. Скорее всего, по той же причине, что и у Ханны. Он мгновенно проглотил свой неплохо подвешенный язык, и пауза стала совсем неловкой. Не говоря уже о том, что сцена их выхода из чужой квартиры была очень подозрительной.
–И как это понимать?– с расстановкой спросил незнакомец.
По одному его тону стало понятно, что объясняться нужно в первую очередь им двоим.
–А… мы… это…– замямлил Лекан, хотя он вообще не должен был отчитываться за безрассудность Ханны.
–Простите,– мертвым голосом произнесла она, поднимаясь на ноги.– Я могу объяснить.
Мужчина холодно уставился на нее, выжидая.
–Я просто хотела проведать… подругу. Но ее нет. Она оставляла ключ в горшке,– почти беззвучно закончила она.
Глаза незнакомца как-то странно оживились, а изо рта вырвался смешок. Ханна даже не поняла, что не так сказала.
–У Ребекки не было подруг,– отрезал он.
–Это сложно объяснить,– замялась Ханна.
Почему-то он не угрожал им полицией, хотя имел полное право. Его неживой взгляд высасывал по очереди то Ханну, то Лекана, и он, похоже, раздумывал, как с ними поступить.
–Мы пойдем. Простите,– засуетился Лекан и потянул Ханну.
Чутье подсказывало ему, что не обязательно за все на свете объясняться и иногда лучше просто исчезнуть. Она буквально летела следом, так быстро он удирал. Обернувшись, Ханна заметила, что мужчина смотрит им вслед. Показалось, что он еле заметно улыбается.
Жизнь Дагмар только на первый взгляд казалась безмятежной: состоятельная семья, горы брендовой одежды, телефон последней модели и каникулы у океана. На самом деле это было довольно одинокое существование в потоке голубого света. В своем крутом телефоне она пряталась от всего, что давило,– а этого вокруг было в избытке.
«Мало того что я тупая, так еще я единственная тупая в классе!» – печально размышляла она, глядя в учебник по алгебре.
Как Эрик ни старался, вытянуть ее хотя бы на средний балл не удавалось.
–В математике нужен базис,– объяснял он ей во время очередного занятия.– Иначе последующее выучить нельзя. У тебя его нет.
–Ну и не надо меня дрессировать,– ревела она в ответ.– Реши за меня!
Одна из лучших черт ее брата заключалась в том, что он не выставлял ее во всем виноватой в отличие от учителей, отца и репетиторов. В итоге Эрик щелкал задачки за нее, и Дагмар доживала до очередной контрольной. Но перспектива окончить школу с таким подходом опять становилась туманной.
Дагмар не понимала, что нужно сделать, чтобы просто выйти из этого замкнутого круга. Ее заключили в него вместе с унылым Фледлундом. Общение с людьми и так не было ее коньком, но из-за ее манеры хамить полкласса, включая учителей, были настроены против нее. Дагмар казалось, что дело не в том, что она пару раз кого-то послала. Можно подумать, что она единственная сквернословила в школе. Просто другие не владели фабриками и жили тихо. В Дагмар же все кричало о ее привилегиях, и это оказалось поводом для ненависти.
Нападки сверстников, конечно, были пассивно-агрессивными и выражались в основном в гадких комментариях да слухах о ее распущенности. С этим она еще бы сладила. Но никто не хотел работать с ней в школьных проектах. Никто не откликался на ее просьбы о помощи. Ее не звали ни на одну вечеринку, не включали ни в один чат, и Дагмар была просто отрезана от жизни ровесников. Поэтому большую часть времени она шлялась по городу в наушниках, браталась с официантами, у которых можно было найти сочувствие, и писала Эрику. Их чат в мессенджере в основном состоял из ее монологов, а также всего, что попадалось ей на глаза,– от рилсов с котятами до шмоток в он-лайн-магазинах. Эрик отвечал очень коротко и не всегда, зато звонил ей, и они часто проводили на линии несколько часов. Не обязательно разговаривая. Например, он подключался к ней, когда учился. До нее доносился стук клавиатуры и шелест учебников, а он слушал звуки улиц, по которым она бесцельно неслась в своих тракторных ботинках. Так казалось, что они ближе.
Дома же царила тишина. Отца вечно не было, и он превратился в очередное сообщение в WhatsApp. Сумире с ней без причины не заговаривала, проводя почти все время в своей оранжерее, и за это Дагмар, кстати, была ей благодарна. Пусть та ненавидела ее всем сердцем, но хотя бы не изводила, как мачехи в сказках. Они просто делали вид, что друг для друга не существуют. В памяти Дагмар Сумире была с ней откровенна только раз. Когда девочке было тринадцать, произошел крупный скандал с семьей ее одноклассника. Тот задирал ее на каждом шагу, в итоге Эрик отловил его и отодрал за уши при всей школе. После того как скандал уладили, Сумире сообщила Дагмар странную вещь: «Ты для Эрика не больше чем игрушка. Не воображай о себе много. Ему нравится идея сестры, и он с тобой будет возиться, пока ему это не наскучит».
В это не хотелось верить. Мать просто ревновала сына к каждому столбу.
Может, при ином отношении Дагмар и хотела бы подружиться с Сумире. В конце концов, та была интересной и образованной женщиной, занималась флористикой. Вокруг нее всегда происходило столько интересного: ее звали на модные показы, консультировались с ней и даже писали о ней в светских журналах. Однако Дагмар вычеркнули из жизни, и она в силу своей беспомощности могла только копировать отношение Сумире к себе и тоже с ней не общалась. Ну а ее настоящая мать бегала по улицам города, как сорвавшееся с цепи чудовище. Никогда не знаешь, где на нее наткнешься. Она появлялась неожиданно. Долгие годы ее вообще как будто не было. Но несколько лет назад у их дома стала маячить незнакомая женщина и затем присоединялась к Дагмар по дороге в школу. Так они и познакомились. Поначалу Дагмар еще пыталась как-то ей внимать, потому что видела союзника даже в завзятой наркоманке. Но та стала отбирать у нее деньги и постоянно требовала встречи с Хенриком – так все иллюзии разрушились.
