Добычу рассматривали все вместе в слабом свете, едва проникавшем сквозь окошко. Во-первых, разлезшийся по всем швам овчинный кожух. Высокому мужчине, на которого был пошит, он, верно, доходил бы до колен. Но даже длинный Варка шагу не мог ступить, чтобы не споткнуться о волочащиеся полы. Поэтому овчину решили постелить перед печкой. Спать на голом полу было не слишком приятно. Во-вторых, две мохнатые шапки. Козий мех лез из них клочьями, велики они были решительно всем, но, как ни крути, тоже теплая одежда. Венцом всего оказались здоровенные рукавицы и толстая овчинная безрукавка.

В безрукавке, которая била его по коленям, в то и дело сползавшей на глаза шапке Варка и отправился на поиски людей. На причитания Ланки и мрачную просьбу Фамки не заходить слишком далеко он не обратил ни малейшего внимания.

* * *

Прежде всего следовало найти не людей, а воду. Снег растаял, дождь кончился, а вода, ясное дело, нужна каждый день. Впрочем, из-за этого Варка не очень беспокоился. Какой дурак станет строить жилье далеко от воды? Источник, речушка, колодец – что-нибудь да найдется.

И вправду, нашлось. Варка, не особо чувствительный к красотам природы, остановился, раскрыв рот, начисто позабыв, зачем пришел. В десяти шагах от лачуги скалы расступились, и открылся вид на черную от влаги горную стену. Со стены, пенясь, пузырясь, журча, сплетаясь и расплетаясь, падало не меньше сотни мелких ручейков, крохотных водопадов, широких белопенных струй. Потоки пели, каждый тянул две-три звонких журчащих ноты. Ущелье переполняла живая музыка. Внизу ручьи собирались в мелкое озерцо и исчезали под камнями. Солнца не было, но и без солнца зрелище завораживало настолько, что Варка вспомнил Ланкины рассуждения о другом мире. Права она была, ох права.

Собрав волю в кулак, он вернулся в хижину и скоро доставил на это место Фамку и Ланку со всей наличной посудой.

– О, – замерла в восхищении Ланка, – какой чудесный вид.

– Угу, – сказала Фамка и, скользя по мокрым камням, полезла набирать воду.

С человеческим жильем дело обстояло намного хуже. Варка взбирался на самые высокие груды валунов, карабкался на скалы, прошел вдоль стены не меньше версты в обе стороны, до боли в глазах всматривался в даль, но не увидел ничего, кроме бурого склона, покрытого травяными кочками. Ни домов, ни дорог. Вдали неотчетливо синела какая-то размытая полоса. Варка не сразу сообразил, что это лес. Лес тянулся вдоль всего окоема. С горя Варка принялся размышлять о том, что в лесу водятся звери, звери – это дичь, а дичь – это, как известно, еда…

Совершенно измученный, он вернулся в хижину уже в сумерках. После его рассказа Ланка затосковала и даже слегка всплакнула. Фамка пробурчала нечто в том смысле, что, мол, она так и думала.

– Завтра найдешь, – сияя зелеными глазами, улыбнулась Жданка, – сегодня туман.

Варка вздохнул и принялся готовить лекарство для Крысы, который был все так же плох.

* * *

Еда кончилась, как и рассчитывали, на четвертый день. Впрочем, кончилась она по мнению жителей Гнезд. Хитрая Фамка хорошенько прополоскала в котле мешок из-под сухарей. Из сухарных крошек и мелких обломков получилась жидковатая, но вкусная каша. Поев, но не наевшись, Варка нашел в себе силы возобновить поиски. На этот раз он решил немного спуститься по склону. День неожиданно выдался ясный, солнце пригревало словно весной, хотя под ногами поскрипывали льдинки. Варка шел и радовался, что на нем удобные башмаки на толстой подошве, а не изящные туфли с пряжками, как у Илки. Пройдя с полверсты, он набрел на тележную колею. Колея была старая, заросшая, полускрытая пожухшей травой, но, конечно, ее могли проложить только люди. Варка пошел по колее, спускавшейся к синей полоске леса. Солнце грело так, что он снял дурацкую шапку, и ровный прохладный ветер тут же подхватил его светлые волосы. Сухая трава пружинила под ногами, воздух был легким и чистым, голод пока особенно не мучил. Синяя полоса постепенно приближалась, сделалась зубчатой, многослойной, неровной, но никаких признаков жилья по-прежнему видно не было. Варка шел, пока его тень не стала такой длинной, что, казалось, почти дотянулась до леса. Уши начали мерзнуть. Он нахлобучил шапку и понял, что едва успеет вернуться до темноты. С надеждой раздобыть что-то съестное сегодня придется распрощаться.

Варка повернулся спиной к лесу и ахнул. То, что вблизи выглядело скальной стеной, на самом деле оказалось несколькими рядами утесов, вздымавшихся друг над другом все выше и выше, точно могучие укрепления гигантского замка. Они тонули в сиреневой тени, а над ними в чистом холоде нетронутого пространства реяли снежные вершины, сияющие бледным закатным золотом.

Варка забыл, что голоден, что устал, что в конце пути его ждут умирающий крайн и голодные курицы… То, что он видел, было как песня, и он запел в полный голос, как не пел уже очень давно.

Небеса дрогнули, и дрогнули горы, отзываясь стройно и радостно. Варка задохнулся, пытаясь найти голос и слова для ответа… Не было у него такого голоса… и крыльев не было…

Он отвернулся от сияющих вершин и вдруг краем глаза заметил нечто, заставившее его замереть с приоткрытым ртом. На востоке, совсем не в той стороне, куда вела заброшенная дорога, на фоне бледного вечернего неба отчетливо виднелась струйка дыма.

Варка хотел было броситься туда со всех ног, но вовремя сообразил, что до темноты осталось всего ничего. Тогда он тщательно заметил направление и поспешил домой. Голодные, но веселые курицы намного лучше, чем курицы голодные и печальные.

* * *

Под сухим деревом торчала Жданка.

– Дура, – на ходу гаркнул Варка, – чего босая скачешь? Здесь зима уже! – без церемоний посадил на спину и потащил к дому.

– Вар, – шепнула ему в ухо Жданка, – я тебя жду-жду… Он сегодня два раза глаза открывал. Откроет и смотрит, будто что сказать хочет…

– А жар спал?

– Не… горячий, как печка…

– Тогда плохо. Бывает, к смерти сознание проясняется.

– Вар, ты же его вылечишь, правда?

– Ждан, ну что я тебе, колдун? Или крайн какой-нибудь? Отец мой сколько лет учился, а у него и то, бывает, умирают. Я же не умею ничего…

Не отдыхая, наскоро сполоснув руки, Варка пристроился у открытой печной дверцы, чтобы при свете огня приготовить микстуру.

– Где я? – хрипло раздалось за его спиной.

Каким-то чудом Варке удалось поставить все на стол и даже ничего не разбить.

– Не знаем, – рассудительно ответила Фамка, – мы думали, вы нам скажете.

Все сгрудились вокруг лежанки. Слепо сощуренные глаза крайна уставились куда-то в пространство над Фамкиной головой…

– Вы… прошли… через…

– Мы прошли через колодец, – внятно, как ребенку, объяснила Фамка, – и попали куда-то в горы. Куда мы попали?