Во всех концах огромного купола слышался шум стрельбы и топот множества ног по утрамбованной земле. Но больше не раздавалось никаких звуков. Было что-то жуткое в том, как эти с трудом соображающие, похожие на быков селениты шли в атаку: безмолвные, неповоротливые, вооруженные лишь своими кирками или даже без них, просто с голыми руками.

Где-то неподалеку от атмосферной станции послышалась частая дробь, чем-то похожая на стук капель по жестяной крыше. Кто-то вытащил пулемет. Удачная мысль! Приняв внешнюю видимость порядка на станции за чистую монету и уверовав в повсеместную безопасность, бывший управляющий, мягкотелый болван, которому было совершенно нечего делать на такой должности, распорядился за ненадобностью убрать пулемет подальше. Он продержался всего шесть месяцев и был по собственной просьбе переведен обратно на Землю. Очень жаль, что ему не довелось пожать плоды своего бестолкового управления.

Мимо головы Тома просвистел камень. Луняне возвращались. Они отступили за груду отработанной породы. Теперь они показались из-за отвала с полными пригоршнями камней и устремились к землянину, швыряя булыжники прямо на ходу.

Том вскинул руку с пистолетом и прицелился. Не успел он спустить курок, как камень, запущенный с немалой силой, угодил ему прямо в локоть. Пистолет выпал на утоптанную землю.

Том наклонился, чтобы поднять его, как еще один булыжник ударил его под ребра и опрокинул набок. Камни посыпались на него со всех сторон, он попытался подняться на колени, но снова был сбит.

Луняне уже почти обступили его. Целились они из рук вон плохо, а не то ему моментально пришел бы конец. Однако рано или поздно попадания перестанут быть только случайными. В конце концов кто-нибудь засветит ему камнем в голову, и его песенка будет спета. На долю секунды у него вспыхнула надежда, что какой-нибудь острый булыжник прикончит его до того, как эти оборванцы до него доберутся.

— Лежи, я разберусь с этими ребятами!

Том вывернул шею — и в ту же секунду гневно застрекотал пулемет. Перед входом в атмосферную станцию старый Макгрегор, с седой шевелюрой, похожей на львиную гриву, в разодранной рубахе, яростно перемалывал зубами слишком большой кусок жевательного табака, припав к прицелу пулемета. Дуло, изрыгавшее огненную смерть, казалось, дрожало от возбуждения.

Над головой Тома пели свою убийственную песнь пули, а за спиной у него — он знал это — жаждавшие его смерти селениты один за другим превращались в облачка белого пепла.

Медленно, по-пластунски, не поднимая головы от земли, ибо у него не было никакого желания схлопотать одну из этих смертоносных пуль, он пополз к Макгрегору.

Стрекот пулемета и свист пуль утихли.

— Все чисто, приятель, — крикнул старый Макгрегор, и Том, вскочив на ноги, бросился вперед, забыв о пистолете, который остался лежать там, куда он его уронил.

Когда до старика, который вынимал пустой магазин, чтобы установить новый, оставалось несколько считанных шагов, из-за угла атмосферной станции выскочил марсианин, а за ним еще два селенита.

Не успел Том предупредить своего друга, как один из селенитов запустил в Макгрегора камнем и попал ему точно в висок.

Старик медленно завалился набок. Марсианин и оба селенита помчались к двери атмосферной станции.

Том рванулся вдогонку, совсем позабыв, что остался безоружен. Пробегая мимо Макгрегора, он заметил, что седая голова старого друга покоится в луже крови, а его черты уже тронуты смертной бледностью.

Том выругался себе под нос и бросился к троице мятежников, которые неуклюже, при помощи грубой силы, пытались вскрыть запертую дверь станции.

Увидев бегущего к ним человека, оба селенита, которых годами приучали повиноваться землянам, тут же забыли о бунте, в ужасе завопили и дружно налегли на дверь. Тяжелые створки не выдержали удара и разлетелись.

Том оказался на пороге в тот самый момент, когда один из верзил свалил молодого Джейкобса на пол чудовищным ударом кулака.

На крик ярости, вырвавшийся у Тома, все трое мигом обернулись к нему. Физиономии обоих лунян оставались бесстрастными, если не считать бусинок глаз: они горели безумным огнем; черты безобразного марсианина свело в оскал загнанного в угол зверя.

Лишь тогда Том сообразил, что его руки пусты. Его взгляд упал на саблю, лежавшую на столике слева от входа. Всего лишь сутки назад он слушал историю этого самого оружия из уст Джейкобса. То была захватывающая история, повесть о тех временах, когда люди сражались один на один.

Левая рука Тома потянулась к ножнам, и едва он выхватил клинок из его убежища, как все трое бросились на него.

Прижимаясь к столу, он ударил ближайшего к нему селенита, и тот отшатнулся, воя от боли и хватаясь за живот. Острие оружия окрасилось алым.

Второй лунянин застыл на месте, и Том, воспользовавшись представившейся возможностью, бросился на него с занесенным клинком. Верзила попытался увернуться, но клинок, просвистев в воздухе, угодил ему в основание шеи и вонзился глубоко в плоть. Лунянин осел на пол, и оружие осталось у землянина в руках.

Массивный гаечный ключ, пущенный рукой марсианина, пролетел на волосок от головы Тома и попал в батарею бутылок, выставленных на полке на стене.

— Ну, погоди у меня, — прорычал Том, обращаясь к марсианину, и тот, злобно скалясь, попятился от наступавшего землянина.

Уцелевший селенит, все так же зажимая ладонью рану на животе, неуклюже вклинился между землянином и марсианином. Том без лишних слов прикончил его ударом в горло.

Перешагнув повалившееся ничком тело, он приблизился к марсианину, который забился в угол зала.

И тут, вытянув все шесть рук со скрюченными, словно когти, пальцами и ощерив клыкастый рот, марсианин бросился в атаку.

Том, застигнутый врасплох, шарахнулся и, споткнувшись о мертвого селенита, растянулся во весь рост, а марсианин почти оседлал его.

Землянин смотрел прямо в красные глаза нападавшего, ощущал его скрюченные пальцы на своем горле. Из оскаленного рта ему на щеку стекала слюна.

Изо всех сил Том ударил марсианина кулаком и попал ему в висок. Оглушенный ударом, тот на миг разжал пальцы, и Том, рванувшись в сторону, вывернулся из-под насевшего на него противника.

Оба одновременно вскочили на ноги и оказались лицом к лицу.

Том поднял саблю.

— Сдаюсь, сдаюсь, — прошамкал марсианин, и в его глазах при виде занесенного клинка мелькнул страх.

С кривой улыбкой Том с силой опустил клинок на желтокожую голову. Марсианин нелепо раскинул все восемь конечностей и осел на пол, его голова едва не отлетела от тела.