Идею устроить вечеринку подкинул Мэтти:

– Нужно хорошенько отпраздновать. Я все устрою.

Пару дней до того в сточной яме в Айлингтоне обнаружили еще два тела. Обе женщины задушены собственным бельем и оставлены под листвой с раскинутыми, как на распятии, руками. Одна из них раньше жила в Бирмингеме. Сбежала из дома. Дворник, убиравший мусор, чуть не отрезал ей голову лопатой. Вторая – юрист по семейным делам – совсем недавно получила членство в коллегии адвокатов.

Лишь много лет спустя, когда Мэтти уже давно сидел за решеткой, я сопоставила даты. Впрочем, Дженис считает, что это, возможно, простое совпадение. «Оглядываясь назад, легко увидеть знаки там, где их не было».

На кухне играло радио. Мама делала крем для торта – взбивала масло с сахаром.

«Старший инспектор Гарри Коннор, возглавляющий расследование убийств в Северном Лондоне, призвал преступника явиться с повинной.

– Очевидно, что у вас есть проблема. Вам плохо. Пожалуйста, выйдите на связь. Вместе мы справимся. Позвольте вам помочь».

Мэтти фыркнул и помотал головой:

– На что они надеются?

– Похоже, они готовы на все. – Мама покосилась на меня и понизила голос. – Хотя как не попробовать? Одна женщина у меня на работе напрочь отказывается выходить на улицу после заката.

– Вся столица помешалась. Никто не чувствует себя в безопасности. Кстати, могу я наконец поставить вам на дверь еще один замок?

Мама только покачала головой:

– Не надо, Дес уже все сделал.

По лицу Мэтти пробежала тень.

– Когда?

– На днях. Мы столкнулись на лестнице, я пожаловалась, что замок заедает, а он предложил помочь.

– Еще бы…

– На что ты намекаешь?

– Этот мужик к тебе неровно дышит.

– Не говори ерунды.

Мэтти пожал плечами:

– Говорю как есть, Эми.

– Глупости.

Мама сама не верила в то, что сказала. Только слепой мог не увидеть, что наш сосед с ума по ней сходил. Стоило ей поздороваться с ним, и старый Чернозуб краснел, как помидор.

Мэтти погладил себя по плечам и выпятил губу.

– Ну и жара, хоть бы ветерок подул…

Стояло бабье лето. Днем можно было гулять в шортах и футболках, но к вечеру хотелось погреться у огня.

Так он и сказал. Я только потом поняла, что он обронил еще одну подсказку.

– Давай затопим камин, Эми. Будет уютно.

Я запомнила каждое слово, потому что давно не слышала такой нежности в его голосе. А еще было что-то неправильное в том, как сильно я его приревновала.

Начали собираться гости: шумные девчонки в юбках с оборками и рваных шортах.

– У тебя шикарный отец, – шепнула мне на ухо одна из них.

– Он мне не отец.

– Серьезно? У вас глаза похожи.

– Дамы, я приготовил для вас игру. – Мэтти позвал всех на улицу.

У нас был общий двор с Десом Баннистером, только он им никогда не пользовался.

– Боится, что солнечный свет его убьет, – пошутил Мэтти, изображая клыки. – «Спасите! Только не свет!»

Мама его одернула:

– Нехорошо так. Он не виноват, что…

– Такой жуткий? – закончила за нее я.

Мэтти захохотал и хлопнул меня по поднятой ладони. «Хорошо сказано, тыковка».

Как только мы въехали в нашу лондонскую квартиру, мама поставила для меня во дворе горку. С нее были видны верхушки деревьев в Парламент-Хилл и красно-коричневая полоска беговых дорожек.

– Это «домик», – объявил Мэтти, указывая на горку. – Я сосчитаю до сорока и начну искать.

Не будь это Мэтти, никто даже не подумал бы играть. Мы перешли в среднюю школу и выросли из пряток, однако Мэтти нас увлек, и все поддались его чарам.

– Кто хочет торт? – ослепительно улыбаясь, прощебетала мама, высоко подняв поднос с тортом на манер официантки. Она даже набросила салфетку на руку. Щеки ее порозовели.

Видно было, как она стесняется, не хочет показаться моим столичным друзьям бедной провинциалкой. «Они знают, что у тебя льготное питание? Какие машины у их матерей? Они все пойдут в университет?»

Стоило ее пожалеть, а вместо этого я почувствовала раздражение, словно ее неловкость, как зараза, могла перекинуться на меня.

И почему она не ведет себя как Мэтти? Легко, весело… Почему она всегда выпадала из компании других мам? Неужели так сложно поболтать с ними за чашкой кофе?

Она держала поднос с таким довольным и гордым видом, что я готова была умереть от стыда. Торт был ужасен: кривой и некрасивый. Мамы моих друзей на дни рождения заказывали торты в «Шеррардс» в Хэмпстед-Виллидж. По сравнению с покрытыми розово-белой глазурью произведениями кондитерского искусства мамин «шедевр» годился только для благотворительной столовой.

Девчонки, ухмыляясь, переглянулись. Я вспыхнула от смущения и огрызнулась:

– Не сейчас. Мы играем.

Мама поникла:

– Гости скоро разойдутся.

Я пожала плечами:

– Съедим без них.

– Я весь день пекла.

В наступившей тишине мной овладело чувство вины, и я уже готова была смилостивиться и уступить, когда Мэтти окликнул:

– Девочки, я считаю. Раз…

С визгами восторга подружки бросились врассыпную. Я тоже спряталась, молча. Я поступила плохо и знала это.

Из укрытия мне было видно, как Мэтти, зажмурившись, досчитал до сорока. «Десять, двенадцать, пятнадцать…» Мама так и стояла на веранде, стараясь не показывать, как ей больно.

А в окне дома темнел силуэт Деса Баннистера. Он шпионил за ней, пожирая взглядом.

Отрывок интервью ведущего шоу «На диване» Роба Хилла с Мэтти Мелгреном

Мэтти Мелгрен

Конечно, я злюсь. А что бы почувствовали вы, если б вас упекли за то, что совершил кто-то другой? Если б вам всю жизнь пришлось провести в четырех стенах, отбывая наказание за чужие грехи?

Ко мне относятся как к монстру, хотя я всю жизнь только тем и занимался, что помогал людям. Боже, я же работал с теми, кто потерял близких. Будет убийца помогать людям справиться с болью и утратой?

И да, вся эта несправедливость, из-за которой я лишился нормальной жизни, приводит меня в бешенство. У меня одна надежда – что справедливость восторжествует и все поймут, как ошибались.

Роб Хилл

Давайте проясним. Вы настаиваете на своей невиновности?

Мэтти Мелгрен

Я абсолютно невиновен. Совершал ли я ошибки? Да, как и все. Я мог быть ласковее со своей подругой. А в детстве я воровал комиксы и прогуливал школу. Но убийство? Господи, конечно, нет!

Роб Хилл

Тогда что, по-вашему, произошло с теми женщинами?

Мэтти Мелгрен