– Этот идиот не стоит твоих слез, раз даже разбираться не стал, что к чему.

– Я. Тоже. Не. Стала, – опять всхлипывала я. – Но. Ведь. Люблю. Его!

Акулов поджал губы и покачал головой, не став ничего отвечать на такое заявление.

Даже для меня оно прозвучало глупее некуда, но от этого не переставало быть правдой. Горькой и моей.

Любовь нельзя выключить по щелчку пальцев, и даже сейчас она, когда корчилась в агонии боли, продолжала жить.

«…в остальном – ничего особенного», – продолжали звучать в моей голове жестокие слова мужа.

Все детство я пыталась равняться на старших братьев, потом доказать отцу, что способна самостоятельно выбрать профессию, дальше преподавателям в универе, что имею талант и тоже чего-то стою. В театре – что не зря занимаю место примы, спонсорам фонда – что могу по-умному распорядиться их деньгами, мужу – что соответствую образу идеальной жены политика.  А в итоге…

Я не заметила, когда Сергей уходил и вернулся, но не смогла пропустить стакан ледяной воды, который он выплеснул мне в лицо.

– А-ах! – вскрикнула я. – Ты с ума сошел?

– Полегчало? –  серьезно поинтересовался Акулов.

Первым желанием у меня было ринуться вперед и расцарапать его довольную физиономию, но…

– Полегчало, – поняла я, утеревшись уголком одеяла.

Истерика прекратилась, но боль осталась. Плакать больше не хотелось, накатил стыд, что, по сути, незнакомый мужчина оказался невольным свидетелем моей слабости.

– Теперь я понимаю, почему ты так набралась, – протянул Акулов. – С таким мужиком и головой об стену иногда побиться не грех. Или его двинуть. Попробуй на досуге. И его попустишь, и тебе разрядка.

– Я-а… – нахмурилась на его своеобразный юмор, а потом мотнула головой, чтобы собраться с мыслями да выложила все произошедшее со мной как на духу. И ведь не собиралась…

– Занятная партия, – почесал макушку Сергей после того, как я, ошеломленная собственной откровенностью, наконец замолкла. – Друг семьи, говоришь?

Здесь сработал эффект случайного попутчика, Акулову открыть душу мне было легче, чем даже кому-то близкому.

– Да, Стас – он… – Я потерла виски. Вчерашняя встреча с Богомоловым была в тумане, а как только я пыталась вспомнить подробности, так начиналась противная головная боль.

– Что последнее ты помнишь?

– Разговор – обрывками, потом я ушла освежиться, – выдавила из себя я. Опять вернулся озноб. – А потом… все. Не помню.

– А потом этот Стас пытался тебя вывести из клуба, но охрана не пропустила, – пожал плечами Акулов.

– В смысле?

– Ты пришла с Марго, вот я и подумал, что глупо было бы отпускать пьяненькую дурочку с каким-то левым мужиком.

– Стас не какой-то, – оторопело поправила его я. – Он друг моего мужа.

Акулов красноречиво хмыкнул.

– Если бы мой друг так дружил с моей гипотетической женой, то ему пришлось бы обзавестись вставной челюстью, а мне искать нового друга, – заметил он. – К тому же этот друг слишком быстро слинял, стоило ребятам его тормознуть.

Я нахмурилась.

– А может… – замолкла, подыскивая подходящее оправдание действиям Богомолова.

– Разве, как ты говоришь, «не какой-то» оставил бы жену друга одну в клубе? В явно неадекватном состоянии к тому же, – продолжал давить на меня мужчина.

Я громко сглотнула.

– Ну-у он… – Принялась покусывать губы.

Лихорадочный поток мыслей сбивал меня с толку, думалось с трудом. Было такое ощущение, будто я увязла в сиропе, ноги-руки налились тяжестью…

– И последнее: тебе не интересно, почему этот Стас не позвонил Дубравину, чтобы тот забрал жену домой? – прищурился Акулов. – А когда он ушел, то ты вообще слетела с катушек, и наутро все твои выкрутасы попали в сеть, хотя наши ребята и пытались изъять записи у посетителей. Незаконно, конечно же. Приплатили, пригрозили…

– К чему ты клонишь?

– К тому, что это дурно попахивает спланированной акцией. Только я пока не пойму, кто был инициатором: твой муж или его друг.

– Но зачем? – В груди у меня разрастался жар, а в желудке появилась непонятная дрожь.

– Как зачем? Неужели не догадалась? – даже удивился Сергей. – Скандал во время предвыборной гонки в любом случае ощутимо ударит по репутации твоего мужа, но всяко лучше быть жертвой и вызвать сочувствие у избирателей, чем самому выступить в амплуа неверного мужа. Чувствуешь разницу?

– Дубравин не мог! – тут же возмутилась я.

– А Стас?

– И он тоже, – не так уверенно, но все еще с непрошибаемым упрямством заявила я.

– Хорошо, – согласился Акулов и протянул мне телефон. – Тогда звони ему.

– З-зачем?  – не поняла я.

– Сверим показания, – сказал он.

Я не спешила выполнять указания, Сергей терпеливо ждал с протянутой ко мне рукой, а потом склонил голову набок.

– Боишься, что я окажусь прав?

– Я ничего не боюсь, – поджала губы я.

Понятия не имею, почему я послушалась, ведь Богомолов давно и прочно укоренился в нашей семье, как общий надежный друг, но Акулову удалось посеять во мне зерно сомнений.

– Василиса? – неподдельно удивился Стас, едва только принял звонок. – Ты почему звонишь?

– Поздороваться, – протянула я, поставив разговор на громкую связь, как и настаивал Акулов. – Доброе утро.

Богомолов взял паузу.

– Если у тебя все, то мне, знаешь ли, некогда отвлекаться на ерунду. Я тут делом занят, разгребаю весь тот бардак, что ты устроила.

Я даже задохнулась от возмущения, но Сергей жестами приказал успокоиться и не пороть горячку.

– Нет, не все, – поспешила сказать я. – У меня есть вопросы по поводу нашей вчерашней встречи.

– Какие именно? – слышалось, что Богомолов насторожился, его настроение неуловимо передалось и мне.

Акулов кивнул, молчаливо поддерживая выбранную мной тактику.

– Хотелось бы знать, почему я проснулась в одном интересном месте и…

– Почему ты проснулась там, где оказалась, – это у себя нужно спрашивать, Васенька, я-то здесь при чем? – спросил Стас.

Я заскрипела зубами.

«Спокойно, Вася, спокойно», – принялась мысленно уговаривать себя. Еще бы и размеренное осмысленное дыхание не помешало, но на эти практики по успокоению не хватало времени.

– Почему тогда ты просто сам не отвез меня домой?

Богомолов ответил сразу, точно был готов к такому вопросу.

– Ты сама меня прогнала, а я, милая, не из тех мужчин, которые навязываются, – резко сказал он. – Не думала же ты, что я буду за тобой бегать и вымаливать меня послушать. Или думала?