переходим ко второму пункту — с сегодняшнего дня активно тихаримся и ведем себя образцовыми паиньками. Никаких встреч на чьей-либо личной территории, откуда потом придется срочно линять, попадая по пути в расставленные ловушки. Ясно?

— Да. — коротко откликнулась Рин.

Фэл оказалась более многословна:

— Понятно. Значит, территория только нейтральная.

— Именно. Поэтому договоримся так — сразу после занятий все двигаем в библиотеку. Встретимся возле стеллажа периодики, там все подробно и обсудим.

— Принято, — коротко отчиталась Рин, встала из-за стола и махнула рукой, прощаясь. — Увидимся.

И тут же канула среди массы спешивших все успеть курсантов.

— Поняла, — отчетливо спародировала ее Фэл и тоже пропала в этом водовороте, словно и не было.

Остались только Пепел и Роши.

— Ну что, Красавчик, нам тоже пора, — поднялся парень. — До лаборатории далеко, придется поторопиться.

— Адовы демоны! — чертыхнулся Роши. — А я уже забыл, что за ужас нас ждет. Бегом, кадет! Сам сказал, нам теперь даже опаздывать нельзя!

Еще с утра Пепел старательно готовился выносить мозги химику — именно это предмет сегодня у них стоял первым, но в итоге пришлось выносить мусор. То есть заканчивать уборку после учиненного в лаборатории разгрома. Основное вычистили еще вчера, сам Проф и два его помощника, но кое-что по мелочи осталось и на долю кадетов. А вот пускать в свои святая святых персонал, что убирал в академии остальные помещения, наставник отказывался категорически.

Господин Зерант, или чаще Проф, преподавал химию всем факультетам, особое внимание уделяя медикам и инженерам. Впрочем, перепадало от того внимания и дипломатам, особенно со специализацией Пепла — агентурная работа. Им подробно рассказывали, например, о ядах. Или о препаратах, способных развязать язык. И об усилителе. Вообще, те, у кого нюх был меньше десятки по шкале на эту специализацию не попадали, Пепел проскочил, как говорится, по краешку. И то, что усилитель, способный выправить ситуацию, был для него ядом, сильно все осложняло. Именно поэтому, еще на первом курсе, Эрдари Равеслаут начал искать выход — такой состав, что не загонял бы старую кровь на тот свет мгновенно и надежно.

И в итоге за три года нашел, не без советов все того же Профа, настроенного пусть и скептически, но в целом доброжелательно. Вот только признаваться в этом достижении сейчас категорически не стоило. Что тянуло за собой новую проблему — оценку на экзамене. Если бы все у Дари получилось, пусть даже и приблизительно, это позволило бы закрыть один из трех обязательных к сдаче предметов автоматом, на что, собственно, и был расчет. А теперь… Теперь придется искать другие пути, хитрить и уговаривать…

Пепел как раз обдумывал ситуацию, лениво шаркая веником в углу, где еще оставались неубранные осколки, когда господин Зерант подошел к нему сам и поинтересовался:

— Кадет Равеслаут, как я понимаю, от тех опытов, которыми вы занимались, ничего не осталось?

— Почему же, господин Зерант, — дернул тот плечом. — Осталось. Вон там в углу. Второй день выгрести не можем.

И тут же расхотел шутить, увидев, как напрягся Проф в начале этой фразы, и насколько его попустило в конце, когда тот сообразил, что это не всерьез.

«Демоны! Какого хрена? Он тоже в этом завязан?»

Впрочем, ни задавать лишние вопросы, ни даже строить многозначительное выражение лица Пепел и не подумал, лишь упер взгляд в пол и активнее заскреб веником, гоняя пыль наперегонки с осколками. Он решил, что сейчас лучше выждать, а возможно и подсобрать еще информации, если Проф на нее расщедрится. И в надеждах своих не ошибся — минуту спустя тот продолжил сам:

— Я знаю, кадет, что от вас в этой ситуации ничего не зависело, поэтому даже готов зачесть вам экзамен. Но с одним обязательным условием — вы подробнейшим образом опишете мне что, как и в каком порядке делали, пытаясь добиться результата. Я должен представлять себе весь ход ваших мыслей, понимаете?

Равеслаут не понимал. Ни этот странный испуг наставника, ни его загадочный интерес, не укладывались ни в одну из гипотез, которые роились сейчас у него голове, но… предпочел кивнуть:

— Конечно, господин Зерант.

— Вот и прекрасно, — посветлел тот лицом. — Как только принесете мне ваши записи, экзамен будет засчитан.

На этом пухленький, седой Проф раздачу информации закончил и ушел. Но Пеплу и так уже было о чем подумать, глядя в удаляющуюся расслабленную спину без малейших следов выправки — Зерант был одним из немногих гражданских, прижившихся-таки в суровых реалиях академии.

— Что? — тихонько поинтересовался Роши, тут же придумавший себе занятие поближе к Пеплу. — У тебя такое лицо, словно Проф сейчас рассказал неприличный анекдот, а ты не въехал в суть.

— Вот именно, Красавчик, вот именно, — встряхнулся Дари. — Не въехал, это прямо в точку. Да и приличного в его предложении было мало.

— Что он хотел?

— Он хотел усилитель.

— Зерант в курсе, что у тебя получилось?! — вскинулся братишка.

— Надеюсь, что нет, — Пепел почесал нос — сделать это его тянуло давно. — Пузырек он не просил. Он хочет теорию.

— Зачем?

— Вот как раз эту соль его анекдота я и не уловил. Тем более, что он всегда относился к моим попыткам крайне… скептически.

— А тут внезапно проникся?

— Угу. Проникся. Или его проникли. В том смысле, что это не его идея.

— Попросили? И кто же?

— Эрс? — с некоторым сомнением предположил Дари. — Больше никто в голову не приходит.

— Так они ж вроде не сильно ладят?

— Это и странно. Нет, не понимаю. И даже не представляю, как это выяснить.

— Подойти и спросить? — хмыкнул Роши.

Пепел глянул на него укоризненно, а потом вдруг замер и неожиданно расцвел улыбкой:

— Гениально! Красавчик, а ты вовсе не так глуп, как кажешься!

— Но-но! — озадачился тот, не совсем понимая, как воспринимать этот комплимент — сразу врезать Мелкому по шее или пока ограничиться угрозой. — И вообще, поясняю — это была шутка. А то у тебя сегодня с юмором точно проблемы.

— Не, Нокс, ты гениален без всяких шуток.

— К-куда?! — Роши в последний момент ухватил Пепла за край кителя, когда тот уже готов был бежать догонять Профа. — Рехнулся?

После чего дернул посильнее заставляя присесть за ряд столов, откуда их было совершенно не видно.