— Фима, я до сих пор не могу поверить, что этот кошмар закончился. Я так боялась… Нет, не за себя, — подняла она на меня мокрые от слёз глаза. — Я боялась за Сонечку и за нашего ещё не рождённого малыша. Я бы себе не простила, если бы с ними что-нибудь случилось. Я бы и тебе не простила.

Я гладил её по волосам и думал, что и сам бы себе не простил. А в первую очередь не простил бы Сальвадо и его отморозкам. Да я и так им не прощу, дав себе клятву, что уничтожу верхушку наркокартеля, даже если это будет стоить мне жизни.

Агенты ФБР были весьма расстроены, что их услуги не пригодились. Но в позу не вставали. Понимали, что в такой ситуации силовое вмешательство могло только всё испортить.

Ещё до их отбытия мне позвонил Гувер. Выразил радость по поводу возвращения моих родных и сожаление по поводу утраченных денег. Утешил, что с моими способностями я быстро возмещу потерю, главное, что жена и дочь снова со мной.

— На первое время могу приставить к ним нашу охрану, — добавил он, как бы намекая, что от казаков толку чуть.

— Спасибо, мистер Гувер, — вежливо ответил я, — но я планирую отправить жену и дочь пока в одно тихое место, подальше отсюда.

— О’кей, не имею ничего против. Мы же, со своей стороны, постараемся всё же добиться наказания Сальвадо и уж тем более сделать его бизнес в США крайне затруднительным.

Два дня спустя я провожал Варю с Соней в компании Фёдора в аэропорту Лас-Вегаса. Задача перед начальником моей охраны стояла прежняя: доставить жену и дочь в станицу Наумовскую, обеспечить максимальный комфорт и быть с ними рядом до тех пор, пока я не дам отбой. А дам я его не раньше, чем решу вопрос с бандой Сальвадо. И помочь мне в этом собирался Мейер Лански, чьи люди уже выяснили, где обитает наркобарон.

— Ты меня, Фил, не перестаёшь удивлять. Откуда в тебе столько энергии? Энергии и смелости? Я бы на твоём месте, наверное, плюнул на них, не стал бы так рисковать из-за простого желания отомстить. Лезть в их логово такими силами…

— Они меня развели на деньги, похитили беременную жену и дочь, да ещё избили мою Барбару. И ты спустил бы такое с рук? Вижу по глазам, что не спустил бы. Поэтому я отправил своих в безопасное место, и теперь ничто мне не помешает заняться местью.

— Жаль, что ты не сицилиец, — вполне серьёзно произнёс Лански. — Мог бы как минимум возглавить клан, а возможно, и всю организацию. Я с удовольствием стал бы твоим консильери.

— Спасибо, Мейер, за такие слова, но я рассчитываю и дальше добиваться успеха без участия в криминальных разборках. Нынешняя ситуация — исключение. А мафия… Ну, ты сам знаешь, на чём стоит ваша империя, ведь даже в твоих отелях отмываются криминальные деньги.

— Когда мы начинали, у нас не было особого выбора, — ничуть не обидевшись, ответил Лански. — Наши родители не могли нам дать приличное образование, а без него мы не смогли бы найти хорошую работу. Поэтому и занялись бутлегерством, это была хоть какая-то возможность подняться из низов. К тому же у сицилийцев принято поддерживать друг друга, должен быть человек, к которому можно прийти со своими проблемами и который поможет их решить. Местные власти зачастую плевать хотели на то, что происходит в квартале, где живут итальянцы, евреи, мексиканцы, чёрные… Поэтому им… нам приходится поневоле самоорганизовываться, выбирая лидеров. Есть власть официальная, а есть реальная, и какой-нибудь Федерико, случись что, побежит жаловаться не шерифу, а Вито Дженовезе, ну или чей там клан держит район.

В этом мне с Мейером было не поспорить. Я и сам поначалу, пробиваясь наверх, валил недругов направо и налево, причём без малейших угрызений совести, и только этим, вероятно, заработал пожизненный срок или электрический стул. Это не говоря уже о других махинациях, к примеру, с подпольным казино в Гарлеме. И о многом, кстати, тот же Гувер знает или догадывается. А при желании мог бы нарыть доказательства моей вины, даже, скорее всего, что-то и нарыл, и держит их при себе, а в случае чего достанет и предъявит уважаемому суду.

В итоге решили так: к тем двоим, уже засланным на вражескую территорию, присоединятся ещё трое его парней, более-менее понимающих испанский язык. Я же для начала перебрался в Лос-Анджелес, и там на моей киностудии гримёрша сделала меня старше лет на двадцать, добавив седины и приклеив усы и бороду, при этом заверила, что бороду можно даже мочить, ничего с ней не будет, а чтобы её отклеить, когда мне понадобится, дала пузырёк со специальным гелем. Не знаю уж, поверила ли она в мой рассказ, что я хочу разыграть своих знакомых, но поработала на совесть — из зеркала на меня смотрел совсем другой человек.

В бездомного я рядиться не стал, подобрал у костюмера неброский костюм и с чистой совестью на перекладных добрался до Сан-Диего. По счастью, копы в мою сторону поглядывали равнодушно и до проверки документов дело ни разу не дошло. Да и чем мог привлечь их внимание сутулый, опирающийся на тросточку старик?

В Сан-Диего меня подобрал человек Лански, представившийся Раулем. Когда мы встретились в условленном месте, он сначала не поверил, что перед ним Фил Бёрд, пришлось объяснять перемены во внешности. Мы отправились в Тихуану, только уже другим путём, не тем, которым я добирался с молчаливым человеком Сальвадо на стареньком пикапе.

Наше недолгое путешествие завершилось в каких-то трущобах у тихоокеанского побережья. Рауль проводил меня в стоявшую на отшибе хату, где я познакомился с ещё тремя членами боевой группы.

— Пабло сейчас следит за особняком Сальвадо, — пояснил Рауль. — Мы на крыше дома напротив оборудовали наблюдательный пункт. Вечером Пабло придёт, расскажет, что там к чему.

— Хотелось бы провести операцию пораньше, не затягивая, — сказал я, глядя, как один из мужчин, представившийся Ицхаком, выставляет на стол непритязательную еду. — Я бы не отказался наведаться к Сальвадо этой ночью.

— Почему бы и нет? — пожал плечами Рауль. — Дождёмся Пабло и решим, как лучше. Кстати, как у вас с оружием?

Я продемонстрировал короткоствольный револьвер и нож с пятнадцатисантиметровым лезвием из высокоуглеродистой стали.

— Ничего более громоздкого взять с собой не мог. Хотя, в общем-то, хотелось бы всё провернуть без шума.

— Ну не знаю, как там без шума… Ножи у нас тоже имеются, но есть