Шрифт:
Закладка:
— Месяц назад. Когда Серёга притащил мне твои документы для оформления договора и добавил, что эта та самая сумасшедшая, которая угрожала ему пойти в газету...
— Врёшь!
— Честное слово!
— А как же ты тогда попал в услужение к Дегтярёву? Неужто случайно?
— Не поверишь — но да. Это удивительное совпадение, виной которому удачное стечение обстоятельств...
— А если конкретнее?
А то меня уже начала раздражать его манера тянуть время.
Правильно подвешенный язык — это, конечно, хорошо. Особенно для адвоката. И в прошлом я была в восторге от мастерства Вадима... Однако с тех пор утекло слишком много воды.
— Мне Марина помогла, — сдался Вадик. — Я познакомился с ней на каком-то благотворительном вечере, она свела меня с мужем, мы подружились, и Серёга предложил мне работу.
— Допустим. Но почему ты не пришёл за мной сразу? Зачем тянул целый месяц?
— Хотел понять, что запланировал Дегтярёв. Чтобы знать, как действовать дальше.
И у меня с глаз словно пелена слетела.
— Нет, — протянула, печально покачав головой. — Ты хотел убедиться, что Наина действительно моя дочь, верно? Чтобы не тратить красноречие на сумасшедшую. Или того хуже — аферистку, затеявшую всю эту канитель ради возможности привлечь твоё царственное внимание. На случай если я вдруг каким-то образом узнала о твоей связи с Дегтярёвым — и решила достучаться до тебя через него.
Вадик отпираться не стал.
— Ладно, — он расправил плечи, сбросив тот пуд лжи, что успел на себя навьючить. — Подловила. Да, в первую очередь меня интересовала дочь. Поэтому я уговорил Серёгу сделать тест на материнство, а когда получил результаты, стал думать, как мне будет проще добиться права на общение с Наиной. И пришёл к выводу, что через тебя это будет сделать легче, чем раскрывать Дегтярёву всю подноготную в надежде на его снисхождение.
— Потому что он, в силу своей присущей ему подозрительности, может тебя уволить, — задумчиво продолжила я. Больше для себя, чем для собеседника. — За то, что ты столько лет скрывал от него эту информацию. А я, скорее всего, уступлю...
Что ж. Так звучало гораздо правдоподобнее.
— Да какая разница, что послужило причиной моего появления! — в сердцах воскликнул Вадим. — Главное, что сейчас я здесь. А значит, теперь ничто не мешает нам снова быть вместе. Ну или хотя бы попробовать, — поправился он, не заметив с моей стороны особого воодушевления. И снова залебезил, испытующе заглянув мне в глаза: — Я ведь очень раскаиваюсь, что пять лет назад не выслушал тебя до конца. И рассчитываю помириться с тобой через Наину. Вдвоём мы вернём тебе дочь, ты подаришь мне возможность участвовать в её жизни — а там, глядишь, и наша общая жизнь сложится... А?
— Ты сначала верни. А потом посмотрим.
— Не-не-не! Светик, ты что, решила самоустраниться? Об этом не может быть и речи! Без твоего участия суд нам не выиграть. На слушаниях я буду представлять интересы Дегтярёвых. И физически не справлюсь один. Тебе придётся защищаться самой... Но не волнуйся. Мы тщательно продумаем твою линию поведения. Вместе. Я дам тебе всю необходимую информацию, раскрою нашу стратегию и укажу на все слабые места. А ты пока держись подальше от Серёги. На всякий случай. Чтобы он ничего не заподозрил — и не испортил наши планы.
— Постараюсь, — кивнула максимально холодно и неприступно.
Хотя в глубине души осознавала, что строить из себя обиженку бессмысленно. И на самом деле Вадим делает мне огромное одолжение, создавая видимость — не иначе как для сохранения дружественных отношений — что моё мнение чем-то важно. Действуя не угрозами, а уговорами. Будто у меня есть выбор... Которого не было. Как и других вариантов решения возникшей проблемы.
Либо я соглашаюсь на условия Вадима — либо остаюсь без дочери. Совсем.
— Извини, мне нужно работать, — очнувшись, повернулась к двери.
— Да-да, конечно, — тотчас отступил Вадим. — Я свяжусь с тобой позже.
— Договорились.
Мы разошлись. Вадим убежал по коридору, я же вернулась к девочкам — и битых полчаса белугой проревела в подушку, чего со мной не случалось уже года три. С тех пор как я рассталась с последним парнем, настроенным на серьёзные отношения. Узнав, что у меня есть ребёнок, он просто исчез. Обещал позвонить, сменил номер телефона и больше никогда о себе не напоминал.
Именно тогда я поняла, что никому не нужна. Что навсегда останусь одна. Как мама... И проплакала всю ночь — так сильно меня подкосило это открытие. Тихо, чтобы Милочку не разбудить. Но потом я смирилась и со временем даже научилась получать удовольствие от жизни и свободных отношений... А теперь снова плакала. Не по Вадиму, нет. Его я подпускать к себе больше не собиралась. А из-за Сергея Михайловича, который безжалостно растоптал мою веру в мужчин. Повторно.
Я ведь думала, что он со мной честен. Открыла ему своё сердце... А он воспользовался мной — и бросил.
Обидно.
Впрочем, чего ещё можно было ожидать? Где он, а где я... И в другой ситуации я бы непременно уехала домой, громко хлопнув дверью. Без предупреждения. Но не могла бросить девочек на произвол судьбы. Ни одну из них. Позвонить маме тоже не представлялось возможным. Допрос с пристрастием был мне сейчас и даром не нужен. А жалобы без конкретики она слушать никогда не любила. Из Катьки с её вечным уклоном в журналистику утешительница вышла бы ещё хуже. И в итоге мне оставалось лишь плакать да надеяться, что Сергей Михайлович первым поднимет интересующую меня тему. Потому что сама я, вняв предупреждению Вадима, рисковать не хотела. Хотя, каюсь, проскакивали шальные мыслишки. И во время прогулки я даже придумала план, как выведать всё необходимое окольными путями. А заодно набросала несколько шаблонов, позволяющих увести практически любой разговор в нужное мне русло... Однако воспользоваться ими не успела.
Девочки заболели. Заразились от кого-то на детской площадке. Промокли или переохладились, иммунитет снизился — и в итоге перед сном у Милы поднялась температура. Ночью её страшно лихорадило, она плохо спала, я же вообще не сомкнула глаз... А утром свалилась Наина — и начался настоящий ад.
Нет, лекарств
