попятную, а воспользоваться моментом и выплеснуть всю накопившуюся за эти годы боль, изо всех сил стараясь не перейти со свистящего шёпота на повышенные тона: — Думал, я брошусь тебе на шею? Расплачусь и униженно попрошу взять меня обратно? С какой стати? Это же ты порвал наши отношения. Значит, и прощения просить тоже тебе. А я девушка простая. Мне было сказано забыть о твоём существовании — я и забыла. Встречи не искала, не звонила, не писала. И тут ты вдруг заявляешься ко мне на порог — и начинаешь болтать как ни в чём не бывало. Как ещё я, по-твоему, должна на это реагировать?!

— Сделать вид, что ничего не было? — наивно предложил Вадик.

— Смеёшься?! — я всё-таки сорвалась на крик.

— Тише, тише, — Вадим обеспокоенно посмотрел по сторонам. — Ладно, я пошутил. Разумеется, ты имеешь право на меня злиться. Я ни в коем случае его не оспариваю. Напротив, твои мотивы мне очевидны. И в другой ситуации я бы с радостью попросил у тебя прощения. Но не хочу тратить время на выяснение отношений. Потому что сейчас есть проблема и поважнее.

— Какая? — всё ещё недоверчиво уточнила я.

— Дегтярёв думает отобрать у тебя Милу.

И все обиды мигом отошли на второй план.

— Как?!

— Через суд. Согласно генетической экспертизе на установление родства.

— Но ведь тогда Наина должна будет перейти ко мне?..

— По закону — да. Но Серёга не хочет её тебе отдавать. Поэтому мне велено найти причину, чтобы лишить тебя материнских прав. Или придумать другой способ и юридически его обосновать. Создать прецедент.

— Но почему именно тебе?! Ты-то каким боком тут замешан?

— Я его адвокат, — будничным тоном сообщил Вадим.

И у меня опустились руки.

Всё кончено. Одолеть таких противников у меня не было ни единого шанса.

— А ко мне ты зачем пришёл? — спросила после паузы. — Поглумиться?

— Что за чушь ты несёшь? Разве я когда-нибудь давал повод столь низко о себе думать? Желал тебе зла?

— Нет, — хмыкнула, чувствуя, как глаза наливаются слезами. — Ты всего лишь бросил меня с новорождённым ребёнком на руках.

— Потому что я думал, что он не от меня. И, как видишь, оказался прав.

— Нет. Ты был на сто процентов уверен, что я тебе изменяла!

— Да! — Вадик тоже потерял терпение. — И несмотря на это, сделал всё, чтобы ты ни в чём не нуждалась! У тебя были проблемы с жильём — я подарил тебе квартиру. Помог переехать и перевёз все закупленные для малышки вещи. Ничего себе не оставил! А ведь половину точно мог бы вернуть в магазин. А вместо этого даже продукты вам на первое время купил... Хотя все мои друзья в один голос твердили, что ты не заслуживаешь снисхождения. Что с подобными тебе нельзя вести себя благородно. И лучше было бы мне вообще вышвырнуть тебя на улицу в одном белье...

— Возможно, они были правы. И ты действительно поступил красиво... Только я тебе не изменяла!

Вот что в тот момент не давало мне покоя! И первые слезинки сорвались в полёт, открывая дорогу целому потоку... На который Вадим отреагировал, как полагается всякому уважающему себя мужчине, рассчитывающему предотвратить затяжную истерику — привлёк меня к себе и, невзирая на вялое, затухающее сопротивление (я слишком истосковалась по поддержке, чтобы вырываться всерьёз), принялся успокаивающе гладить меня по спине.

— Знаю, — негромко выдохнул он куда-то в макушку. — Теперь — знаю. И потому не собираюсь участвовать в Серёгиной афере.

— В смысле? — тотчас отстранилась я.

Как гончая делает стойку на добычу, вмиг забывая обо всём на свете. У меня даже слёзы высохли.

— В прямом. Он не получит обеих девочек. Никогда. Пусть подавится своим эгоистичным желанием единолично владеть всем миром, но максимум, на что он сможет рассчитывать — совместная опека над детьми. Это я тебе обещаю.

Однако я радоваться не торопилась.

— А тебе это зачем? Идя против Дегтярёва, ты рискуешь карьерой. Ставишь под удар свою репутацию... И ради чего? Ради обычной справедливости?

— На меня не похоже, да? — печально усмехнулся Вадим. — Но если обставить всё с умом, я ничего не потеряю. Серёга просто решит, что из его затеи ничего не получилось. И злиться не будет. А уволит... Что ж. Частная практика гораздо интереснее. И прибыльнее. А касательно репутации — нет худа без добра. И кому-то может прийтись по нраву честный юрист. К тому же у меня есть шкурный интерес в этом деле. Я хочу добиться твоего прощения. Хочу, чтобы ты увидела меня с другой стороны. Вспомнила, как хорошо нам было вместе — и дала мне шанс повернуть время вспять. Я ведь всегда тебя любил. И до сих пор безумно люблю...

— Погоди. Хочешь сказать, что все эти годы ты мечтал меня вернуть? А на других женщин даже не смотрел? Не верю!

Уж слишком идеально всё звучало.

— Наоборот. Все эти годы я пытался выкинуть тебя из сердца. И, конечно, встречался с другими женщинами... Да и ты вряд ли страдала от одиночества после нашего разрыва.

— Я тебе ничего не обещала!

— Я тебе тоже. Но все эти женщины лишь утвердили меня в мысли, что лучше тебя мне уже не найти.

Каждое следующее признание Вадима ставило меня во всё больший ступор. В груди постепенно теплело... Впрочем, боль от былого предательства никуда не делась. Только усилилась. И избавиться от неё было совсем непросто. А хотелось.

— Если ты испытывал ко мне такие сильные чувства, что же не дал возможности оправдаться? — выразительно склонила голову набок. — Почему не предложил сделать тест ДНК?

— Потому что его не предложила ты, — пожал плечами Вадим. — Я счёл это признанием вины.

— А я растерялась. Испугалась, что ты передумаешь насчёт квартиры. И вообще. У меня не было уверенности, что тест будет положительным. А то, что малышку можно проверить ещё и на материнство, причём сразу, я сообразила слишком поздно. Да и не стал бы ты меня слушать...

— То есть ты была в курсе, что её подменили?!

— Догадывалась. Мне показали младенца сразу после родов — и волосы вроде были рыжими. Но потом нянечка убедила меня, что это была кровь — и я решила,