Говорить за дочь, обобщая, перетягивая одеяло на себя, не совсем правильно. И Марине это тоже не нравится, судя по тому, что она уже никак это не комментирует, рассматривая окружающих.

Не бойся, дорогая, я возьму этот удар на себя. Естественно, надеясь на благодарность.

Я уже говорил, что я еще та сволочь?

— Мои приоритеты просты и до безобразия банальны. Дом, собака и парочка детей.

— Ваша супруга этого не хотела? — удивлённо распахивает глаза.

— Я же сказал, без подробностей, — вполне серьёзно произношу, давя на нее взглядом.

— В принципе, мне всё понятно. Выводы я сделала, — отмахивается женщина и отодвигает от себя тарелку.

Даже не хочу знать, какие выводы она сделала. Боюсь, моя психика этого не выдержит.

— Может, десерт? — предлагаю я, меняя тему.

— Да, я бы хотела попробовать здесь бананово-шоколадный торт с лесными орехами, — облизывается Монро.

Девочка на стрессе, ей срочно нужно подсластить этот вечер.

— Конечно, — киваю и подзываю официанта. — А вы что будете? — интересуюсь у Лауры Эдуардовны.

— А я ничего не буду, и Марина тоже! — категорично заявляет женщина. — Десерты, особенно такие калорийные, вредны. Особенно вечером, особенно Марине.

— Отчего же? Проблемы с сахаром?

— С фигурой у нее проблемы. Склонна к полноте.

Монро прикрывает глаза и глубоко вздыхает, словно очень устала. Довели мне девочку. Надо срочно пожалеть.

— Не заметил, всё отлично у нее с фигурой.

— Ну это вы сейчас так говорите. Посмотрите, когда она родит. Порода у нас такая – разносит на гормонах.

— Всё! — снова срывается Монро. Злая. По-настоящему. — Не хочу я больше ничего. Поехали домой! — встает из-за стола и направляется на выход. А я прошу счет у подошедшего официанта. Лаура Эдуардовна тоже поднимается.

— Прекратите цеплять дочь, — останавливаю ее я. — Девочка давно выросла. Выдохните, она теперь в моих надежных руках, — предостерегающе сообщаю ей.

— Вы еще поучите меня дочь воспитывать. Устроили тут цирк с женитьбой. Не верю я вам.

Вынимаю из нагрудного кармана паспорт, открываю страницу, где у меня стоит штамп о браке. Естественно, там вписана Жанна, но издалека не видно. Женщина хочет присмотреться и подается ближе, но я закрываю паспорт и прячу его в карман.

Аргументов у тещи не остаётся, и она гордо разворачивается и уходит.

Заказываю шоколадно-банановый торт с собой и побольше. Будем успокаивать супругу, скрашивать ее вечер. Естественно, со мной. Надеюсь, она умеет быть благодарной и мне тоже перепадет сладкого.

Глава 16

Марина

— Вот, я же говорила, Томми будет плакать, — ворчит мать, забирая собаку на руки. — Скучал, мой хороший, сейчас мама даст тебе вкусняшку.

Вообще не комментирую. Молча ухожу в спальню и беру пижаму, потом направляюсь в ванную за своим кремом. Я не разговариваю с мамой. Она настолько меня взбесила, что сейчас любой наш диалог перерастет в скандал.

Окей, она права. Богдан не мой муж. Но! А если бы он был настоящим? Как можно так вести себя с человеком, которого я люблю? Гипотетически, конечно, люблю. Как можно делать так, чтобы оттолкнуть от нашей семьи мужчину?

Это потому что он не немец с заводами и пароходами?

Выхожу из ванной, сталкиваясь с мамой в коридоре.

— Хотела спросить. Если вы живете в соседней квартире, почему у тебя в корзине для белья грязные вещи?

Она реально рылась в моем грязном белье? Это уже клиника.

— Потому что в корзине для белья должно быть грязное белье. Не находишь это логичным? — иронично выгибаю брови и отхожу. Мать за мной.

— Я спрашиваю, почему ты стираешь здесь? А не там, где живёшь?

— Какая разница, где я стираю?! Это моя квартира, что хочу, то и делаю в ней.

— А полный холодильник продуктов у тебя, потому что вы питаетесь тоже раздельно? — насмешливо спрашивает мама, отпуская своего пса в кресло.

— Эти продукты я купила для тебя, — парирую, направляясь в прихожую, иначе допрос никогда не закончится.

— Сметану, у которой закончился срок годности, тоже купила для меня?

Она еще и все сроки годности проверила.

Я уже говорила, что моя мать страшный человек?

— Ну вот так, — развожу руками. — Я не посмотрела на сроки, когда покупала. Выкинь ее.

Обуваю свои тапочки с белой опушкой и спешу на выход.

— И вот еще что... — не унимается мама. А я так устала.

— Мам, — выставляю руки вперед. — Давай ты отдохнёшь, соберешся с силами и продолжишь мне не доверять завтра. Я в таком состоянии, что любой дальнейший разговор повлечет скандал. Оно тебе надо?

Не дожидаясь ее ответа, быстро выхожу из квартиры. Почти убегаю из собственного дома. Свою мать я тоже хорошо знаю. И ее не остановит моя угроза скандала.

Дергаю дверь Богдана. Открыто. Прохожу, запираюсь.

— О, жена явилась? — выходит ко мне мужчина. Слава богу, не голый в этот раз. В тех же брюках и рубашке, только рукава закатал. — Дорогая, ты где шлялась? — насмешливо выгибает брови, облокачиваясь на дверной проем, ведущий на кухню.

— Выслушивала лекцию матери на тему грязного белья и просроченной сметаны, — закатываю я глаза.

— Интересно, как связана сметана и белье?

— Даже не спрашивай, — отмахиваюсь. — Я что-то сегодня так устала оправдываться.

— Давай тогда на кухню.

— Не хочу есть. Можно я в душ и баиньки?

— Пойдем, тебе понравится, — отбирает у меня пакет с пижамой и косметикой, откладывает его на тумбу, сжимает мои плечи и ведет на кухню. А там на столе тот самый торт, который я хотела в ресторане. И свежезаваренный чай.

Улыбаюсь во все зубы. Даже теряюсь на минуту. Это так приятно. Оглядываюсь на Богдана.

— Ну всё, вынуждена взять свои слова обратно. Ты идеальный мужчина. Спасибо.

Быстро сажусь за стол и пробую торт. Закатываю глаза от наслаждения и немного постанываю. Я сахарная наркоманка. Обожаю всё сладкое и вредное. Иногда готова душу продать за пирожное.

Богдан наливает мне чай, садится напротив и тоже берет ложку десерта.

— Это божественно, — снова постанываю, съедая еще. Богдан впивается в меня взглядом, в