ее душе и задавать наводящие вопросы. Кажется, однажды он уже высказался по поводу ее отношений с Даниэлем. То были догадки, которые превратились в реальность.

– Оливия!

Голос этажом ниже заставил ее подниматься еще быстрее. Переступив последнюю ступеньку, она оказалась возле двери в свой номер и попыталась вставить ключ в замок.

– Оливия, подожди. – Патрик оказался рядом слишком быстро. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, он не мог отдышаться, чтобы начать говорить. – Подожди.

Оливия опустила руку с ключом, так и не открыв дверь. Она уже не спрячется за ней.

– Нам надо поговорить. – Наконец он отдышался. – Прости меня. Это была моя вина, я слишком быстро приблизился к тебе. Я не знаю, как так вышло, но шампанское и музыка… – Он слегка выругался, отвернувшись, но затем продолжил: – Нет, ты была такой красивой, я столько времени мечтал об этом, что не смог удержаться. Скажи, ты можешь простить меня?

Это были не те слова, что она ожидала услышать. Это она должна просить прощения, что грубо оттолкнула его в тот вечер и попросила уйти, ничего не объяснив! Нервно теребя ключи, она наконец вставила их в замок и открыла дверь. Коридор – не место для таких разговоров.

– Мне казалось, это я обидела тебя, – спокойным голосом произнесла девушка, входя в номер и закатывая внутрь чемодан. Только сейчас она осознала, как сильно болят пальцы. – Это мне надо просить у тебя прощения.

Патрик зашел за ней, закрыв за собой дверь, и от этого звука Оливия вздрогнула.

– Виноват только я. – Он стоял в прихожей, боясь сделать шаг и пройти внутрь. – Ответь – ты прощаешь меня?

Все больше и больше его слова удивляли ее. Но раз он так хочет, то почему она не может его не простить?

Уже почти кивнув, девушка услышала глухой короткий звук своего телефона и машинально полезла в сумочку, вынимая его. Она была уверена, что это мама, но ошиблась. Даниэль. Улыбка коснулась ее губ. «Скучаешь?»

Оливия тут же забыла про мужчину, стоящего напротив. Ее пальцы начали набирать ответ: «Еще не успела». Она отправила его, про себя усмехнувшись. Как кошка с мышкой. Чувствовать себя в роли кошки и бояться поверить в то, что она мышка. Оливия скучала. Его не хватало. Вместо Даниэля перед ней стоял Патрик. Она перевела взгляд на него, видя, что он еще ждет ответа, и улыбка пропала. Даже сейчас между ними мысленно стоял Даниэль.

Оливия пыталась собраться с мыслями. Она нахмурила брови, понимая, что пришло время поговорить с Патриком серьезно и не прятаться за пустыми извинениями. Только открыв рот, чтобы произнести долгую речь, она вновь услышала звук входящего сообщения. Девушка опять отвлеклась, заставляя гостя ждать. Открыв сообщение, она увидела фотографию. А на ней себя, сладко спящей в своей же кровати с обнаженной спиной. Волосы прикрывали одно плечо, каскадом рассыпаясь по подушке. Белая тонкая простынка слегка прикрывала бедра, открывая взору тонкую талию.

Теперь Оливия открыла рот от удивления и ужаса. Ее полуобнаженная фотография в телефоне Даниэля Фернандеса! На секунду она вспомнила Гамбург, холодную воду бассейна, нехватку воздуха, гнев, озноб и досаду. Но следующее его сообщение заставило ее расслабиться: «А теперь скучаешь?»

А теперь она выдохнула, поняв, что он шантажирует ее, пытаясь надавить на воспоминания.

– Дьявол, – выругалась Оливия и быстро набрала: «Надеюсь явиться к тебе во сне в таком виде».

Она не смогла сдержать смешок, отправляя ему сообщение, но, услышав шорох в комнате, замолчала. Она забыла про Патрика. Она опять про него забыла.

– Прости, я…

Оливия хотела что-то сказать, но потеряла суть разговора. Перед глазами стояла фотография, сделанная Даниэлем – умелым художником, сумевшим запечатлеть минуты сладости.

– Тебе некогда. – Патрик почувствовал себя лишним. – Поговорим позже.

Девушка смотрела, как закрылась за ним дверь, и облегченно вздохнула, переведя взгляд на телефон, который все это время прижимала к груди.

Поменяв душный Дубай на не менее душную Доху, Даниэль сидел под кондиционером, пытаясь остудиться. За одним столом с ним сидел Марк, но даже его присутствие не мешало крутить в руках телефон, периодически отправляя короткие сообщения Оливии. Он тешил себя надеждой, что она позвонит. Но эта вредная девчонка лишь прислала ночное пожелание. А дальше молчание и бесконечная пауза.

– Ты пишешь своей девушке? – Марк, отрезал кусок запеченного ягненка.

Доха – все тот же Дубай. Катар напоминал Арабские Эмираты. Палящее солнце, душный соленый воздух – все тот же Аравийский полуостров.

– Да.

– Позвони ей, я могу закрыть уши.

Даниэль засмеялся и хитро подмигнул ему:

– Не могу. Мы решили не созваниваться.

– Вы уже расстаетесь? – удивился Марк, и его вилка с куском ягнятины остановилась на полпути в рот. – Ты меня удивляешь.

– Нет, просто нельзя сильно привыкать друг к другу. А еще… – Даниэль наклонился через стол и прошептал: – Когда человека не слышишь, скучаешь сильнее. Хотя, – он задумался, вновь откидываясь на спинку кресла, – есть люди, которых лучше вообще не слышать.

Он еще помнил, как много говорила Оливия раньше. И далеко не самые приятные вещи. Помнил, как хотелось закрыть ей рот рукой, пару раз даже получилось.

– Ты мне так и не сказал ее имя.

Воспоминания улетучились, и улыбка исчезла. На смену им пришла фантазия и задумчивый вид. Сколько женских имен он знал? Миллион. Сейчас не помнил ни одного подходящего для вранья.

– Давай не будем о ней говорить, – Даниэль занервничал, наливая себе в стакан воду, – я не хочу вспоминать.

Марк наконец донес вилку с наколотым на ней куском до рта и теперь наслаждался вкусом сочного мяса.

– Люблю бывать в арабских странах, они очень вкусно готовят мясо.

– Мне нравится лосось, поэтому люблю бывать на высоте тридцать восемь тысяч футов над землей во время обеда.

Марк засмеялся, кивая, зная пристрастия своего капитана.

– Какого цвета у нее глаза? Она блондинка или брюнетка? – Второй пилот решил вернуться к вопросу о девушке.

Даниэль вздохнул, слегка удивившись. С каких пор Марка интересует цвет глаз его девушек? Но на этот вопрос можно было ответить. Можно было даже не врать,