Активисты гражданской обороны действительно пришли к пещере, после того как фрау Спаржа вызвала их по рации. Ошеломлённые внезапно налетевшей метелью, все четверо мужчин вцепились в деревья. Теперь они висели на стволах как коалы и слушали директрису. А она стояла перед ними и махала рукой в сторону пещеры.

– Медведь там внутри! – кричала она. – И он захватил как минимум двух детей.

– Медведь? – Немо показал на игрушку в руках у Корбиниана. – Вы его имеете в виду?

– Э-э… – Фрау Спаржа повернулась к ребятам. – Где он? – озадаченно пробормотала она и посветила фонариком в пещеру. – Вы тоже там были? – спросила она у Хубси.

Метеоролог кивнул.

– Мы спрятались там от метели, – ответил он. – Но никакого медведя там не видели.

Фрау Спаржа обратилась к Корбиниану.

– Но твоя мать…

– …позвонила и сказала, что я потерял своего игрушечного медведя, – договорил за неё Корбиниан.

Господин Кригельштейн выдохнул.

– Наконец-то ты его нашёл!

Четверо мужчин оторвались от деревьев. Доктор Пуля, господин Ольмец, отец Фреда и господин Кригельштейн с упрёком смотрели на директрису. Они молчали, но выражение на их лицах ясно говорило всё и без слов. Выходит, нет никакого медведя? Тогда что означал весь этот переполох? Неужели он начался из-за простой игрушки? Не завелись ли в голове у директрисы тараканы?

Немо со смехом вспоминал озадаченную физиономию директрисы, даже когда все давно уже вернулись домой.

– Как глупо вытаращила глаза Спаржа, увидев Аркаса. – Смеясь, он наклеил Айси на живот два пластыря и протянул его Леону.

– Вот, бери. Но потом его нужно ещё раз отвезти в больницу, чтобы бабушка Фреда зашила его раны.

Леон с благодарностью кивнул и продолжал играть с Корбинианом, сидевшим на полу рядом с ним.

– Цвушшш! – Племянник господина Кригельштейна сражался со своим медведем-воином против йети, но делал это осторожно, помня об ослабленном состоянии Айси. Ода отметила про себя, что Корбиниан ведёт себя гораздо менее агрессивно.

– Где же у Аркаса второй браслет с заклёпками? – спросила она. И Хубси признался, что взял его для своей коллекции трофеев.

– Гугельхупф готов! – объявил Фред. Надел жаростойкие рукавицы пекаря и вынул пирог из духовки.

Корбиниан поскорее сунул Аркаса в разодранную коробку, которую Немо достал из шкафа в гостиной. Все с нетерпением сели за стол.

Фред вышел из-за кухонной стойки и поставил гугельхупф на подставку.

– Он должен немного остыть, – предупредил он и пока что занялся уборкой кухни.

– В будущем мы могли бы чаще собираться и печь всякую вкуснятину, – предложил он и кинул парочку яичных скорлупок в биоотходы. – Ведь мы больше не будем получать посылки.

– Правда, что ли? – Ода недоверчиво посмотрела на Хубси. – И сможете ли вы теперь плакать чёрными слезами, если перестанете красть игрушки? Получится ли это у вас?

Метеоролог кашлянул и смущённо посмотрел на свою тарелку.

В карих глазах Немо блеснула надежда.

– Неужели вы опять украли игрушку? – спросила Ода.

– Не может быть! – Фред энергично захлопнул посудомоечную машину и подошёл к столу. – Ведь мы всё время были вместе. – Он налил всем какао и пожалел в душе, что его кубок остался дома. Тогда кругом творилось такое, что он просто забыл про него. – Я уверен, что это была последняя посылка, – сказал он и указал на рваную коробку, стоявшую возле Корбиниана. – При этом он подозрительно посмотрел на Хубси. Ещё не хватало, чтобы метеорологу пришли в голову новые дурацкие идеи!

– Но вообще-то немного жалко, правда? – Немо разрезал тёплый пирог и положил Хубси самый большой кусок. Как клёво, что он теперь подружился со спортивным метеорологом, со своим кумиром!

Он снова сел на место, втайне надеясь, что Ода права.

Новая посылка? Это было бы круто! Набив рот пирогом, он радостно обвёл всех глазами и подумал: «Во всяком случае, я готов!»

Когда-то давно…

– Людвиг, сложи сюда всё, что ты считаешь важным, – сказала мама и протянула мальчику картонный чемоданчик. Синего цвета. Со множеством наклеек. Людвиг сразу понял, что он туда положит. Только одна вещь была ему дороже всего: Казимир Сминавский, его лучший друг, сырный живот. С ним Людвиг ничего не боялся. Когда Казимир был с ним, ничего плохого не могло случиться. А на этот раз они ехали не в отпуск на Балтийское море, а гораздо, гораздо дальше. Они навсегда покидали свой дом. Мягкие лапы друга будут его утешать в новой жизни.

Людвиг взял с подушки своего клетчатого друга. Аккуратно, чтобы не помять лапы, положил его в чемоданчик и застегнул пряжки.

Через много лет…

Вор плюхнулся на диван и протянул руку к миске с чипсами. Пока Немо и его друзья объясняли ему свой отчаянный план с участием снежного человека йети, он откинулся на подушки и положил руки на спинку дивана. Не глядя, он потянулся и тихонько нащупал тряпичную игрушку, похожую на мешок. Вор заметил её сразу, как только вошёл в гостиную. Кончиками пальцев он ухватился за протёртую почти до дыр ногу. Испытующе глядя на лица ребят, незаметно придвинул игрушку к себе. Но никто из детей не заметил его манёвра. Белокурый мальчишка продолжал гладить пальцем мышь, Немо вытирал насухо свои мокрые волосы. Ода посмотрела на часы-кукушку.

– Начинайте, – велела она Хубси. – Пора! Сейчас почти полдень, а нам ещё надо много всего сделать.

– Спокойно! Я должен сосредоточиться! – Плавным движением вор снял руки со спинки дивана, сунул игрушку в карман свитера и наклонился вперёд.

Его немедленно пронзило давно знакомое ощущение счастья. Детей так легко обмануть! Ему самому было уже пятнадцать, когда его обманула директриса, но он по-прежнему был таким же ранимым, таким же грустным и одиноким. Теперь он напряжённо мял в кармане мягкую игрушку, пока из его глотки не вырвалось громкое рыдание. Вскоре после этого гостиную наполнил его торжествующий смех.

В хорошем настроении вор вошёл вечером в свой домик. Наконец-то он вернулся, наконец-то будет снова спать на настоящей кровати. Ночи на походной пенке были утомительными. Раскисшие равиоли стояли поперёк горла. Утром он испечёт себе яблочный пирог! При этой мысли у него потекли слюнки. Но сначала он должен избавиться от украденной игрушки. Отправить её «К чёрту на рога», прежде чем Немо заметит пропажу.

В девятый раз он принёс из подвала коробку, сунул в неё игрушку и весь отдался нахлынувшим чувствам. На живот игрушки упали чёрные слёзы. В заключение он нацарапал на