интересуюсь, чувствуя подвох.

Ничего не понимаю. Он и так получил все, что хотел. Если вдобавок и на этот дом глаз положил, то его ждет разочарование. Пусть отец и предлагал жить нам здесь, но дом его.

— Ты отстанешь от Наташи, — выдает Костя, а я в недоумении качаю головой.

— От кого, прости? — не понимаю я.

— Тебе не идет, Эмилия, строить из себя дуру. От моей девушки отвали, если так тебе будет понятнее. Она беременна, и если что-то случится… В общем, я тебя предупредил.

Дурдом какой-то. Да сдалась мне сто лет его девушка. Я ее видела один раз, ничего о ней не знаю, даже имя только что узнала. Да уж, снова чувствую себя идиоткой, вокруг которой что-то происходит, но не понимаю, что именно.

— Чего он хотел? — выводит меня из ступора Ритка.

Я передаю ей предложение Кости, и подруга задумывается. У меня в голове тоже масса мыслей, которые никак не складываются в логическую цепочку.

— Знаешь, Эми, — наконец-то до чего-то додумывается Ритка, — мне кажется, что эта его… мадам что-то придумала, чтобы выставить тебя перед Костей каким-то бездушным монстром. И неужели он поверил, что ты можешь что-то сделать беременной бабе? Да он же тебя совершенно не знает. Но, наверное, есть справедливость. Костя не начал тебе угрожать или что-то в этом роде, а выбрал откуп. Разве ты не рада, что студия останется за тобой?

— Это, конечно, хорошо, — соглашаюсь я. — Но то, как это происходит, неправильно.

— Эмилия, — фыркает Ритка, — прекрати. Не плевать ли, что о тебе думает этот козел? Посоветуйся с Карельским, — тут же выдвигает предложение.

— А он здесь при чем? — не понимаю я. — Только если поможет составить исковое заявление за клевету.

— Надо было звонок записать. Если снова будет звонить и бросаться обвинениями, то так и сделай, — очередная гениальная идея посещает Риткину голову. — А сейчас давай собираться.

До вечера мы успеваем и съездить к подруге, и пообедать в городе, и собрать мой чемодан. Около девяти звонит Евгений и я сразу же принимаю звонок.

— Я у ворот, выходи, — говорит он, едва я подношу телефон к уху.

— Хорошо, — отвечаю.

Даже уточнять не буду, откуда он знает адрес. Меня уже ничего не удивляет. Ритка выходит вместе со мной и с интересом наблюдает за Карельским, который кладет мой чемодан в багажник.

— А в жизни он еще шикарнее, — шепчет она мне на ухо.

— Тихо ты, — цыкнув на нее, добавляю: — И слюни подберите, Маргарита Павловна.

— Ого, да ты ревнуешь, подруга, — выдает как диагноз, а я лишь закатываю глаза и, сделав ей ручкой, сажусь в машину.

Карельский удивительно сегодня молчалив, я тоже не стремлюсь болтать, поэтому до выезда из города едем в полной тишине. Добавив на трассе скорости, Евгений наконец нарушает молчание:

— У тебя все в порядке?

— Какой уж тут порядок, — качаю головой. — Все словно вверх тормашками. Кстати, Костя мне собирается оставить танцевальную студию.

— С чего это? — с подозрением интересуется Карельский.

— Он считает, что я угрожаю или что-то в этом роде его… любовнице.

Евгений ненадолго задумывается, а потом кивает, словно решив что-то для себя.

— Надо будет навести справки об этой девушке, — говорит он.

— Да зачем? — не понимаю я. — Хочу просто поскорее забыть о них. Расскажи лучше, какая у нас программа на ближайшие дни.

— Гостиницу забронировал, мероприятие завтра вечером, поэтому будет время и на культурную программу, если захочешь. Платье, кстати, захватила? Можно и там, конечно, купить.

— Захватила, — киваю я.

Как же, Ритка даже не одно положила. И, кажется, она была права. Чем больше мы отдаляемся от Москвы, тем свободнее мне дышится. Надеюсь, смена обстановки мне действительно пойдет на пользу.

Глава 18

— Почему не самолетом? — спрашиваю, когда мы останавливаемся, чтобы пополнить бак. — Чуть больше часа, и мы бы были на месте.

— Мне нравится ощущение дороги, отвлекает, можно подумать, — пожимает плечами Евгений. — И как же кофе и хот-дог с заправки? — подмигивает мне.

— Серьезно? — тоже улыбаюсь. — Да ты полон сюрпризов. А как же дорогие рестораны с мишленовскими звездами?

— Скажу честно, там не всегда вкусно. Так что, Эмилия? Будешь хот-дог? И горчицы побольше, — мечтательно говорит Карельский, а я только качаю головой, не переставая удивляться.

— А давай, — соглашаюсь я. — И большой латте.

И когда мы садимся обратно в машину, мне до истерики смешно. Я невольно думаю, как бы отреагировал Костя, если бы я ему предложила хот-дог с заправки. Наверняка отправил бы меня провериться у психиатра.

— Ого, — обмахиваю лицо рукой, продевав первый кусок, даже слезы выступили от неожиданности. — А горчицы не пожалели. Но я люблю все острое, пряное…

— А я тоже, — кивает Евгений. — Неудивительно, что мы встретились в мексиканском ресторане. Но я люблю больше малазийскую, вьетнамскую.

— Да, азиатская хороша, я много куда ездила.

— Получать гастрономический оргазм? — смеется Карельский, а я неожиданно краснею, щеки прямо в одну секунду обдает жаром.

Вот вроде бы обычная шутка, а почему-то неловко. Ответить я не успеваю — отвлекает телефон Евгения, лежащий между нашими сиденьями. Машинально смотрю на экран. Кристинка… Как ласково. Явно не клиентка, а близкий человек.

«Черт, Эмилия, не твое это дело», — одергиваю себя этой мыслью уже не в первый раз.

Карельский тоже бросает взгляд на экран смартфона и надевает наушник, отвечая на звонок:

— Слушаю, малышка.

Вот оно как, даже малышка. Отворачиваюсь к окну, стараясь не слушать чужой разговор, точнее, не обращать на него внимания. Но через секунду бросаю это занятие и ловлю каждое слово. Собеседницу Евгения я, конечно, не слышу, а вот он сам не особо разговорчив:

— Да, Крис… конечно. Ага, через пару дней вернусь… Да, встретимся, без проблем. Пока, крошка.

Карельский вынимает наушник и молчит. Не знаю зачем, но я спрашиваю:

— Твоя девушка?

— Кто? — не сразу понимает Евгений, а потом говорит: — Крис? Сестра.

— У тебя есть сестра? — выпаливаю полную глупость, чтобы хоть что-то сказать.

— У многих есть братья и сестры. Видишь, Эмилия, —