Несмотря на свою довольно агрессивную манеру держаться, Терри оказался человеком отзывчивым, и на пару они быстро установили стол. Найдя скатерть, Лиззи накрыла ею получившийся прилавок и принялась распаковывать ящики.

Вскоре вернулся Дэвид.

– Хорошо справляешься, Лиззи, – похвалил он и вручил девушке бумажный пакет. – Вот твой завтрак.

Второй такой же пакет он передал Терри.

В пакете лежала пышная круглая булочка, проложенная посередине свежепрожаренным беконом. Лиззи откусила разок – и почувствовала себя словно на небесах. Так, откусывая понемногу мягчайший белый хлеб с маслом, она добралась и до хрусткого бекона.

– Как же это восхитительно! – прожевав, воскликнула Лиззи. – Все то, чему я научилась у мадам Уилсон, и вполовину недотягивает до этой вкуснятины!

– Нет ничего прекраснее сарни с беконом да Рози покрепче, – проговорил Терри с набитым ртом. – Рози Ли, в смысле – чая[22], – услужливо пояснил он, перестав жевать.

– Не поддавайся, если Терри станет морочить тебе голову своим рифмованным сленгом, – посоветовал Дэвид. – Мне-то известно, что он учился в Итоне.

Лиззи изобразила на лице, как ей казалось, насмешливо-недоуменное выражение. Она не могла понять, правду Дэвид говорит или нет. Быть может, Терри и впрямь учился в Итонском колледже?

– А что бы ты хотел выставить на переднем плане? – поинтересовалась она.

– Ну, как ты могла заметить, я большей частью имею дело с серебром и фарфором, – ответил Дэвид. – Слегка разбавленными ювелирными изделиями. Так что впереди выложим что-то из серебра. Столовые приборы, расчески, зеркальца, маленькие шкатулки. Но по-настоящему ценный товар я все же держу внутри палатки, там, где всегда способен за ним уследить. А давай ты расставишь все так, как понравится тебе, а я потом уже скажу, что ты сделала не так?

В этот момент у палатки появилась Александра. Она тоже принесла бумажные пакеты.

– О, я вижу, вы уже позавтракали, – поняла она. – Впрочем, булочки с беконом всегда кстати. Кому добавку?

– Мне, пожалуйста, – отозвалась Лиззи, только сейчас внезапно осознав, насколько была голодна.

– А прилавок начинает выглядеть симпатично, – оценила Александра старания подруги. – Дэвид тебе еще не говорил, что здесь все не так, как надо?

– Пока нет, – усмехнулась Лиззи. – Думаю, ждет, когда я закончу, чтобы все разобрать и сделать по-своему.

– Похоже на правду. Ну что, Тэл, как у тебя дела? – повернулась она к Терри.

– Да не на что жаловаться, Лекси, – ответил тот. – Значит, у Дэвида нынче вы обе в помощь? Собирается выставить что-то новенькое? А то я уже много месяцев у него ничего нового не видел.

– Я всегда в поисках чего-то стоящего, Терри, – вмешался Дэвид. – Так что твой лоток я точно пройду мимо. Если вы, девушки, не против сами тут все разложить, то я схожу немного прогуляюсь. Посмотрю, вдруг у кого-нибудь можно что-то стоящее купить.

Лиззи, тем временем расставлявшая рядком маленькие статуэтки, в которых она вроде как распознала китайцев, в страхе поглядела на подругу:

– Но, Александра, а вдруг кто-то пожелает что-либо купить? Мы ведь даже не знаем, что и сколько стоит!

– У Дэвида есть книжечка, – успокоила ее Александра. – Из нее мы узнаем, сколько он заплатил за вещь, и прикинем, за сколько, мы думаем, эта вещь сможет уйти, чтобы осталась какая-то прибыль.

– Чего бы я только не дал, лишь бы увидеть записи Дэвида! – произнес Терри, пристально глядя на Александру, словно оценивал свои шансы заполучить заветную книжицу.

– «Мясницкий крюк[23]» имеешь в виду, Тэл? – подняла одну бровь Александра, отчего стала выглядеть еще более аристократично.

Терри громко расхохотался.

– Когда Дэвид вернется, мы сможем поставить везде цены, – сказала Александра Лиззи. – У тебя прекрасный почерк. А Дэвид любит, когда покупатели могут прочитать все на ярлычке. Ему нравится, когда товар снабжен подробным описанием, а мой почерк еще поди разбери!

Лиззи рассмеялась. Мадам Уилсон постоянно говорила, что почерк у Александры «точно петли в рыхлой вязке».

В итоге Лиззи очень понравилось писать краткую информацию на маленьких ярлычках, которые Дэвид тут же привешивал к товару хлопковой нитью. «Серебряная чайница Викторианской эпохи с клеймом Честера. 1900 год»[24]. Ниже значилась цена.

К палатке подходили люди, оглядывали товар, шли дальше. Поначалу это были сплошь рыночные перекупщики, которые всякий раз, желая что-то приобрести, сперва восклицали нечто вроде: «Что это вообще за барахло?»

Когда доходило до сделки, то для здешних торговцев Дэвид снижал цену, и время от времени кто-то отходил от его прилавка, приобретя что-то за половину указанной на ярлычке суммы.

– Настоящие покупатели – те, что готовы заплатить хорошую цену, – появятся позднее, – объяснил он Лиззи. – Так что пиши, пиши ценники. У тебя такой чудесный почерк!

Незаметно пролетели несколько часов. Лиззи, сидя за столиком, старательно заполняла ценники, Дэвид с Александрой, устроившись на табуретах, то и дело переговаривались с прогуливающейся по рынку публикой, иногда кому-то что-то продавая.

Затем, уже после ланча, который они купили в той же лавке, где и завтрак, Лиззи тоже попробовала себя в роли продавца и очень порадовала Александру тем, что сумела сбыть небольшую старинную чайницу, имевшую изрядные повреждения.

– Я уже сколько лет пытаюсь от нее избавиться! Она очень миленькая, но в крайне плачевном состоянии.

– Ее состояние как раз и есть самое ценное, дорогуша, – возразил Дэвид. – Сколько раз я уже это объяснял!

– Я знаю! Но зато больше ты уже не увидишь эту потертую чайную коробку!

Когда Лиззи выводила на ярлычке описание: «Серебряные пуговицы в виде цветка. Скандинавский ар-нуво» (эти пуговки она и сама бы с радостью приобрела, не будь они такими дорогими!), неожиданно рядом раздался голос, показавшийся девушке знакомым.

– Ну, наконец-то есть на что посмотреть! – воскликнула Электра, подхватывая с прилавка пуговицы, хотя Лиззи еще не дописала ценник. – Это куда интереснее, нежели всякие старые и скучные инструменты. Может, купишь их для меня?

Электра повернула голову к Хьюго, который как-то особенно внимательно глядел по сторонам. Под мышкой у него был сверток из коричневой бумаги, в руке – несколько пакетов с покупками.

Лиззи захотелось умереть на месте. Она пустилась на все эти заморочки только в надежде вновь увидеться с Хьюго – но ей как-то и в голову не приходило, что с ним окажется Электра. И теперь Лиззи не знала, то ли ей сидеть опустив голову и не привлекать к себе внимания, то ли, наоборот, поднять взгляд и поздороваться. Она уже решила никак не проявлять свое присутствие, когда вдруг Александра сказала:

– О, привет! Ты – Электра. Мы виделись