Бабенко снова осторожно петлял по лесу, выбирая самый безопасный путь. Гусеницы стоило поберечь для последнего рывка. А пни и поваленные деревья уменьшают их ресурс значительно. Судя по карте, лес скоро должен был закончиться и перед машиной раскинется небольшое поле. Потом железнодорожное полотно с высокой насыпью. И отсюда придется выбирать один самый надежный и перспективный путь, по которому уже следует пробиваться через линию фронта.

Дважды Логунов просил механика-водителя останавливаться и глушить двигатель. Тихо, не слышно ни паровозных гудков, ни стука колес. Значит, железная дорога не действует, иначе бы по ней уже шли эшелоны. К опушке леса «Зверобой» вышел на малых оборотах и остановился. Стояла тишина, даже не слышался шелест листвы на молодых осинках, даже птичьего гомона было не слышно. «Как на кладбище, – подумал старшина, а потом увидел на поле подбитые танки. – Точно, как на кладбище».

– Смотрите, ребята! – сказал он по ТПУ. – «Тридцатьчетверки».

Откинулись люки, и экипаж молча выбрался из танка. Они стояли и смотрели на место, где совсем недавно произошел бой. Наверное, пару месяцев назад. Видимо, пробивалась какая-то наша часть из окружения. Эти вот не прорвались. Немецких танков здесь не было. И это понятно. Фашистам хватило времени отбуксировать свои подбитые машины в ремонтные мастерские. Здесь осталось только восемь «тридцатьчетверок», два «Т-26» и четыре «Т-50». Половина машин сгорела. Они стояли черные от копоти в самых разных положениях, где их застигла смерть. Наверное, все вместе шли в прорыв. И легкие танки подбили первыми. А вот «тридцатьчетверки» прошли дальше. Наверное, большая часть и прорвалась. Теперь уже не установишь. Если только по архивам в штабах где-то осталась информация. Открытые люки, зияющие пробоины в башнях, в корпусах.

– С остатками боеприпасов шли, – прокомментировал Логунов. – Видать, снарядов совсем не было. Даже сгоревшие танки не взрывались. Нечему там уже было взрываться. Только с помощью гусениц думали прорываться.

– А ребят, видать, кто-то похоронил, – сказал Бабенко и прошел по опушке влево, где виднелся небольшой холм.

Танкисты подошли и увидели упавший православный крест, сделанный наспех из старых досок. Кто-то тайком, может, ночью, принес его и попытался воткнуть в холмик могилы. Сомнений не было, значит, рядом деревенька и жители после боя, когда немцы уехали, пришли и похоронили танкистов. Спасибо вам, старики и бабы, за то, что не бросили тела воинов на съеденье птицам и лисам. По-христиански это. Омаев быстро оглянулся и дернул Логунова за рукав. Танкисты бросились за деревья и упали в траву. По железной дороге проехала мотодрезина с платформой. На платформе стояли солдаты, среди мешков с песком виднелись пулеметы.

– Патрулируют, гады, – прокомментировал Бочкин. – Значит, чинить собираются полотно, восстанавливать. А может, уже и идут работы.

– Слушайте, – вдруг горячо заговорил Бабенко и даже от возбуждения ткнул Логунова кулаком в плечо. – Нет, вы послушайте! Видите, сгорело несколько танков, и прежде всего «Т-26». У них бензиновые двигатели, они сразу горят. Но «тридцатьчетверки» и «Т-50» дизельные! Тут четыре машины стоят подбитые, но несгоревшие. У них же в баках могло топливо остаться!

– Очень сомневаюсь, Семен, – проводив глазами уехавшую дрезину и поднимаясь, проворчал старшина. – Если они шли в прорыв, да еще и почти без боеприпасов, я думаю, что и на последнем топливе двигались, на парах, буквально. Иначе какой смысл так вот, в лоб!

– А если они как раз сливали в эти машины все оставшееся топливо из других танков, – предположил Бочкин. – Именно потому, что шли на прорыв?

– Ну, это был бы совсем верх везения, – пожал Логунов плечами. – Давайте проверим, я не против.

– Может, я сам, один? – предложил Бабенко. – Мало ли что. А мне сподручнее, я быстро все сделаю. А вы по сторонам смотрите, может, немцы покажутся. Свистните мне, что ли! А я уж там где-нибудь схоронюсь. Мое железо меня не выдаст.

– Ладно, выхода другого у нас все равно нет, – согласился старшина. – Ты, Руслан, возьми автомат и обойди нас леском. Посмотри, что к чему. Есть опасность поблизости или нет. Коля, вытащи пулемет и на башню. Занимаешь круговую оборону в верхнем люке, ну а мы с тобой, Семен! Я на опушке наблюдать буду, сигналы тебе подавать, а ты уж там, у танков, определяйся, есть в них что нам полезное или нет.

Логунов посмотрел на наручные часы. До темноты оставалось еще часов пять. Было бы неплохо закончить все приготовления для перехода линии фронта, заправиться, если найдется топливо, и в сумерках пробираться к своим. Ночью да с прибором ночного видения может и повезти. А не слишком ли нам часто везет во время этого рейда, спохватился старшина. Привыкать начинаю, а это плохо. Привыкнешь, что везет, и тут-то тебе судьба-злодейка подкинет неприятность. Нет уж! Не будем надеяться на везение. Будем делать все, как положено. А если и повезет в какой-то момент, то пусть это будет подарок от судьбы, а не подлянка!

Старшина стоял на опушке за раскидистым пышным кленом и внимательно смотрел по сторонам. Поле просматривалось далеко в обе стороны. Да и не было на нем дорог, тропинок и проселков. Немцы могли появиться с другой стороны, но там глазастый и опытный следопыт Руслан Омаев. А вот по железной дороге ездят дрезины с пулеметами. Это уже опасно.

Прошло чуть больше часа, когда Логунов увидел своего механика-водителя, который бежал через поле, оглядываясь по сторонам. Два раза он споткнулся и упал, но вскакивал, отряхивая руки и колени. Когда он, запыхавшись, подбежал к Логунову, тот с усмешкой сказал:

– Ну и бегун из тебя, Семен! Как из моей бабушки балерина. Ох, зря я тебя не гоняю, зря спортивных нагрузок не даю. Засиделся ты в мягком кресле.

Старшина балагурил, успевая поглядывать по сторонам. Но все же он несколько раз внимательно посмотрел в глаза танкиста. Неужели есть солярка? Бабенко отряхивал колени комбинезона, вытирал руки ветошью, которую вытащил из кармана. Он дышал еще шумно, но от него пахло дизельным топливом. Свежим.

– Есть, Вася! – наконец изрек Бабенко, с шумом выдохнув и согнувшись в пояснице, уперев руки в колени. – Уф, совсем бегать разучился, ты точно сказал. А солярочка там есть. Наружные дополнительные баки у всех пустые. Это и понятно, а вот в основных имеется. И масло есть в масляном баке. Долить нам надо бы.

– Сколько? – нетерпеливо спросил Логунов. – Сколько всего можно слить?

– У пяти машин в баках литров по сто осталось. Это почти полная заправка наших внутренних