Шрифт:
Закладка:
– Лукас, где ты? – насмешливо пропищал Лукас, не отставая от сестры.
Оливия не выдержала и, обернувшись, толкнула брата. В следующую секунду оба покатились по траве. На два года старше, она была выше и сильнее. В результате Оливия оказалась сверху и принялась колошматить брата, который пытался блокировать удары, но при этом еще и хохотал, пока не пропустил свинг в подбородок.
– У-у-у! – взвыл Лукас.
– Ты же мог умереть! – кричит она.
– Хватит, Ливи. Не бей его. – Лили потянула сестру за волосы, пытаясь оторвать ее от брата.
Оливия оттолкнула ее, и Лили шлепнулась на пятую точку и расплакалась.
– Хватит. – Мистер Уитмен помог Лукасу подняться.
Лили подбежала к брату и вцепилась в него.
– Ты злая, Ливи. Не обижай моего брата.
– Он первым меня обидел. – Оливия вытерла слезы с перепачканного лица.
– А теперь объясни, – потребовал мистер Уитмен. Смотрел он на Блейза, но глаза опустили все трое.
Через несколько часов после того как мистер Уитмен выслушал всю историю, Блейз и Оливия убрали летние игрушки на склад, а Лукас, признавшись наконец, что прятался под деревом, вымыл туалеты, Оливия направилась в душевую и, проходя мимо спальни Уитменов, услышала голоса. Дверь была закрыта не полностью, и она поймала имя – Лукас. Задержав дыхание, Оливия остановилась. Конечно, подслушивать нехорошо, но…
– Он уже не в первый раз нарушает твои распоряжения и подвергает их всех опасности, – тоном обвинителя говорила миссис Уитмен.
– Он мальчишка. Мальчишки делают глупости.
– Тео думал, что он утонул. Представь, что бы чувствовал наш сын, если бы шутка Лукаса плохо кончилось. Шрам у Тео остался бы на всю жизнь.
Миссис Уитмен вздохнула.
– Ладно. Я поговорю с ним.
– С такими, как Лукас, разговоры не помогают. Нужно позвонить Дуайту. Лукаса необходимо наказать.
Одно наказание Лукас уже получил, но Оливия боялась, что накажут всех.
– Ну, ну. Завтра они уедут и вернутся только через год.
– Даже не знаю, хочу ли я, чтобы они вернулись.
Прижавшись спиной к стене, Оливия посмотрела в потолок. По щеке скатилась слеза. Уитмены не хотели, чтобы они возвращались. Случилось то, чего она боялась. Этот глупец Лукас лишил их лета.
– Тео уже второй год липнет к Оливии. Ты и его хочешь наказать? За год ребята повзрослеют, станут серьезнее. Лукас уймется.
– Будем надеяться.
Уймется, подумала Оливия. Уж она об этом позаботится.
– Еще одна такая выходка с его стороны, и мы их больше не примем, – твердо сказал мистер Уитмен. – Поговорим позже. Мне надо прибраться в гараже.
Оливия нахмурилась. Она бы с удовольствием обдумала слова мистера Уитмена о чувствах Блейза к ней, но злость на Лукаса перевесила увлеченность Блейзом.
Ее брат сидел в своей палатке, листая комикс. Оливия сорвала палатку и отбросила ее в сторону.
– Ливи! – Она пнула его в ребра.
– Уфф… – Он перекатился на бок и подтянул колени к животу. – За что?
– Хочешь провести следующее лето дома?
– Нет, – простонал он.
– Вот и я тоже. Ты выкинул очередной фокус, и Уитмены больше не хотят видеть нас здесь.
– Неправда.
– Правда. Я сама слышала.
– Прекрати. Это не шутки.
Из своей палатки высунулась Лили.
– Почему ты всегда его ругаешь?
– Потому что он заслужил.
– Ливи, извинись.
– Никогда! – Оливия спустилась вниз. Лукас пожалеет, если испортит им следующее лето.
День 3-й
– Оливия.
Она открывает глаза и щурится от утреннего света. Солнце льется в комнату, и его лучи жестче и острее того лезвия, что режет ее мозг на две половинки. Слишком много залила в себя виски, пока работала с панелями. На передний план вышла Далия. Оливия сбилась с курса, отошла от одобренного редактором сюжета и слишком долго блуждала в воспоминаниях о Лили и Лукасе.
Потом, во сне, нагрянул кошмар, впервые появившийся, когда ей было пять лет. Она – маленькая девочка – одна на берегу. Черное, как грех, небо, грохочущие волны. Ветер, завывающий, как стая волков. Идеальная сцена для вечернего ужастика, пока он не обретает черты ее персонального триллера. Из воды поднимаются родители – со спутанными волосами и в промокшей одежде. Лунный свет падает на клинок в руке Дуайта. Иногда она видит качающееся у берега тело. Расстроенная, как будто опасается за жизнь дочери, Шарлотта. Ее цепкие пальцы сжимают руки Оливии, пригвождая к месту. Губы шевелятся, но слов не разобрать – их перекрывает ярость Матери-Природы. Но Оливия воспринимает их как некое предупреждение. Под утро она несколько раз просыпалась в поту и тут же снова погружалась в неспокойный сон.
Измученная, она перекатывается на бок. Под щекой прохладная замша. За окном, которое она поленилась закрыть, щебечут птицы. Из кухни доносится запах горелого тоста. Почему он так рано?
Джош.
Она трет лицо, ругая себя вполголоса в ладони. Собиралась же первым делом сходить в полицейский участок.
– Оливия. – Резкий окрик прогоняет остатки сна. Она поднимает голову и смотрит в лицо Лили, но постаревшее и увеличившееся. Шарлотта поджимает словно покусанные пчелами губы – недавно ей сделали инъекцию ботокса.
– Мама, что ты здесь делаешь? – хрипит Оливия. Горло пересохло, как бассейн в закрывшемся мотеле. Взгляд цепляется за сигареты на столе. За ночь ушло полпачки, хотя обычно она ограничивалась двумя в сутки, но последние тридцать шесть часов изрядно потрепали ей нервы.
– Мне нужно узнать твое мнение о моем платье до встречи с Нэнси. На всякий случай в машине есть еще одно. Ты что, спала на диване? – Она принюхивается. – И что это за запах?
– Подгоревшие тосты? – предполагает Оливия.
Шарлотта морщится.
– Ты снова куришь. Знаешь, как это отразится на твоей коже?
Подавив зевок, Оливия спускает ноги с дивана.
– Как ты вошла? – Дверь она вроде бы запирала.
– Мне открыл мальчик. Тот, что на кухне. – Звякает посуда, и Шарлотта поворачивает голову. – Кто он? – с любопытством спрашивает она. – Мне не ответил.
– Он неразговорчив. – Оливия встает. Потягивается. Ночь на диване не прошла даром – ноет спина.
Прежде чем она успевает объяснить насчет Джоша и Лили, Шарлотта отправляется на кухню и по пути оглядывается, проверяя, идет ли дочь за ней.
– Ты действительно спала в одежде?
