Шрифт:
Закладка:
– Вот, – зачастил Томур, и в протянутые ладони пленника лег увесистый сверток, – хлеб и немного мяса, баклажка с водой – уж не обессудьте, прятать тут некуда, так что пейте сейчас, а я, по возможности, завтра еще принесу. И вот, – парень сунул руку за пазуху, вынул оттуда что-то, расправил и протянул Гурту. – Госпожа Лавения передала. Сказала, вы, мол, поймете, а если нет, так в двух словах рассказать, что она никому ничего не сказала, Пенни по-прежнему прячется, не нашли ее, но посланник грозит наказанием Тише, если не получит признания.
– Узелковое письмо, – пробормотал изумленный Гурт, ощупывая искусно переплетённые нити. – Эх, парень! Кабы мне света немного… Тут ведь цвет каждой нитки важен, иначе и не прочтешь. Ай да Герта! Откуда ж она… Муж научил, не иначе…
– Господин Сноутон, – перебил его Томур – вы бы попили, да я пойду. Баклажку унесу и это… письмо ваше… тоже. Госпоже Лавении, может быть, передать чего?
– Да, – Гурт сделал большой глоток, затем еще один и еще. – Скажи, пусть на своем стоит. Гурт, скажи, тоже держится. Думать надо!
– Уходить вам надо, вот что, – отчаянно прошептал начальник стражи. – Чего тут еще думать!
– Да с тебя за такое голову снимут, парень! И потом – Тиша у них, куда же нам без нее? – Гурт сунул Томуру в ладонь опустевшую баклажку из-под воды и узелковое письмо. – Герте скажи, темно, мол, не разглядеть. Да и сам не рискуй лишний раз, туда-сюда без надобности не шастай. Понял, что ли?
– Понял.
– Да, – Томур обернулся уже от двери на требовательный голос Гурта, замер в ожидании. – Девочкам моим передай, пусть ничего не предпринимают, а то – знаю я их! И Пенни… Пусть не высовывается, хорошо?
– Все передам, – Томур приоткрыл дверь, выглянул наружу и быстро выскользнул из камеры.
– Спасибо тебе, парень, – в спину ему сказал Гурт, и двери закрылись.
Эх, не перевелись еще добрые люди! Гурт вновь опустил веки. На душе стало спокойнее. И вправду, что ли, выход какой придумается?.. А Марна молодец, разбирается в людях. Томур будет ей хорошим мужем, тут и думать нечего… И Герта-то, Герта! Уж удивила так удивила… Узелковое письмо – кто б мог подумать? На этой мысли голова его склонилась на грудь, и Гурт Сноутон уснул крепким сном, будто и не было никаких побоев, ни темницы, ни цепей, ни тревоги за близких…
На первый взгляд замок казался необитаемым. Не сновали по двору люди, стражники не останавливали прибывших, не стучали молотки, не переговаривались работники, не ржали в конюшне лошади…
Миновав массивные двери, Венельд поморгал, привыкая к полумраку, и огляделся. Мрачновато! Что ж, от владельца этого замка он ничего другого и не ожидал…
Выложенные из черного камня стены поднимались на недосягаемую взгляду высоту – или это только казалось из-за царящей здесь полутьмы? Окон не было. Прямо в стенах были вырублены многочисленные ниши разной формы. В некоторых из них горели свечи, в других Венельд разглядел черепа – человеческие и звериные. Возле камина, выложенного, по обыкновению, у глухой северной стены, стояло чучело гигантского медведя. Тот, кто завалил этого зверя, обладал не просто мастерством искусного охотника – он должен был владеть магией. Такие медведи – беспощадные трехметровые гиганты – встречались редко и водились в недосягаемых для человека местах, однако если столкновение все же происходило, некому становилось рассказать об этом другим людям.
Из холла Венельд со своими молчаливыми спутниками попал в узкую длинную галерею. Правую стену украшали картины – могли бы украшать, если бы не ужасы, изображенные на них. Искалеченные тела, темные ритуалы, демоны и прочая нечисть удавались неизвестному художнику особенно хорошо – даже при мимолетном взгляде на них пробирала дрожь. В левой стене были прорезаны узкие окна. Падающий из них свет попадал на картины, делая их живыми. А вот болотом совершенно не пахло.
Галерея заканчивалась мрачной каменной аркой. Пройдя под ней, Темные Жнецы и их измученный пленник ступили в круглую залу. Стены и пол выложены были из красноватого камня – неяркий свет, едва пробивающийся сквозь узкие стрельчатые окна под самым потолком, вспыхивал в испещряющих камень кровавых прожилках, отчего казалось, будто все присутствующие находятся в желудке какого-то огромного существа. Неприятное ощущение!
Посреди залы возвышалось дерево. Черный гранитный узловатый ствол, корявые тяжелые ветви, красные каменные листья – Венельд тотчас же узнал Древо Смерти, хотя прежде никогда его не видел. Легенды не лгали – Древо ощутимо тянуло из него жизненные силы, коих и так – видят боги! – осталось немного. Даже Жнецы ускорились, стремясь побыстрее его миновать. Охотник усмехнулся – стало быть, и они не так уж неуязвимы! А колдун-то, оказывается, совсем не прост. Чтобы призвать нескольких Жнецов разом, знаний и сил требовалось немало, но владеть Древом Смерти…
Согласно преданию, Древо подвластно лишь высшим темным богам. В разное время завладеть им пыталось множество колдунов и ведьм, но все они погибли, не совладав. Какие же тайны подвластны Похитителю Имен?
За красной залой тянулся длинный мрачный коридор – довольно широкий, учитывая, что Жнецам даже не пришлось сужать свой неизменный круг, в который они заключили пленника. На достаточно большом расстоянии друг от друга по обеим сторонам коридора располагались двери: темные, крепкие, массивные, с металлическими ручками в виде колец, зажатых в зубах различных демонов. Головы были выполнены столь искусно, что у Венельда промелькнула мысль, уж не один ли мастер приложил руку и к ним, и к ужасающим полотнам в галерее?
Повсюду царила гнетущая тишина. До слуха Венельда не доносилось ничего, кроме звука его собственных шагов, и это подавляло. Он слышал, что существует пытка тишиной – подвергнутые ей люди сходили с ума очень быстро. Остается надеяться, что владельцу замка безмолвие нипочем – учитывая, какие силы ему подвластны, не хотелось бы, чтобы он оказался еще и безумным!
Парень прислушивался до звона в ушах и ощутимо вздрогнул, когда одна из ближайших дверей вдруг с грохотом распахнулась, едва не сметя Жнеца, если подобное действие вообще было возможно по отношению к ним. «Эх, – мелькнуло у Венельда в голове, – уйду на покой, напишу книгу об этих тварях, Древе Смерти и могучем колдуне, похищающем имена и души…» Он не додумал мысль, потому что из-за двери появилось странное существо. Поначалу Охотник за нечистью принял его за какую-то непонятную зверушку или одичавшего ляпри – этот крохотный нелюдимый народец селился в холмах, жил обособленно, территории свои охранял яростно и хорошо умел ладить со змеями, коих и держал в качестве домашних животных. Впрочем, уже через миг стало ясно, что никакой это не ляпри и уж тем более не животное, потому что крохотное создание врезалось в ноги Венельда, плюхнулось на пол и оказалось – пресветлые боги! – маленькой черноволосой девочкой. Буйные кудри упали ей на лицо, простенькое платьице задралось, открывая исцарапанные смуглые коленки, отлетела в сторону сплетенная из соломы замызганная куколка, которую до этого малышка держала в руках. Венельд так изумился, что даже не сразу сообразил помочь ребенку подняться. Впрочем, девочка и не ждала помощи. Вскочив на ноги, она подобрала свою куколку и, не удостоив ни самого Венельда, ни его ужасных спутников даже взглядом, ускакала прочь. Парень проводил ее глазами. Все произошедшее заняло лишь несколько мгновений, но ничто увиденное в замке до этого не смогло удивить его сильнее. Кто эта девочка? У колдуна есть дочь? Ни Древо Смерти, ни подвластная хозяину замка магия более не занимали его мысли – там царила крохотная черноволосая малышка, чье появление никак не вписывалось в общую картину этого зловещего места.
