– И что он дальше планирует?

– Да кто знает? Протянуть время, наверно. Получить крупный государственный подряд на поставки. Иначе, боюсь, банкротство.

– Да, жизнь у вас…

– Не сахар у нас жизнь, Виктор, совсем не сахар. Не поймаете саботажника – и фабрику ждет полное разорение.

10001

До утра оставалась лишь пара часов, и было ясно, что идти спать бесполезно. Я попросил управляющего об одной услуге, после чего мы на локомобиле отправились в сыскное отделение. Нужно было кое-что уточнить.

Быстро миновав пустые коридоры, я зашел в свой кабинет. Из-под двери, как и всегда, бил синий свет.

– Виктор, чем обязана? Я думала, вы все еще отдыхаете. И у вас какой-то помятый вид. – Ариадна наклонила голову, принявшись с интересом меня рассматривать. – Я бы сказала, что вы сильно устали.

– Устал, ты права. Надо бы выпить настойки из сибирского кофейного корня. Хотя нет. Не сегодня. А то я такими темпами к нему пристращусь… Впрочем, послушай, сперва другое: я взял из фабричной картотеки копии личных дел всех сотрудников. Парослав рассказывал тебе о диверсиях на фабрике? Да? Отлично. Нужно проанализировать дела и посмотреть, у кого из сотрудников хватило бы технических знаний, чтобы устроить диверсии, а у кого нет. Дежурные скоро принесут коробки.

О, а что это у тебя на столе? Не похоже на справочник.

– Парослав Симеонович по моей просьбе дал мне деньги. Я решила, что смогу лучше понять людей, если начну читать вашу литературу. И, знаете, да. Кажется, это помогает. – Она показала мне книгу. – Конечно, вещь незамысловатая, но что еще ожидать от людей.

Я присмотрелся к обложке.

– «Влияние электрической активности нейронов на топологические особенности растущих нейронных сетей»? Серьезно? Ну нет. Ариадна, чтоб научиться понимать людей, надо другое читать. Я куплю тебе художественной литературы. Из классики. Там об отношениях людей все отлично написано. Подберу тебе что-нибудь интересное.

– Виктор, если мне понадобится ознакомиться с нелепыми вымышленными историями, передаваемыми посредством неумело скомбинированного ограниченного человеческого словарного запаса, я попрошу поручика Бедова рассказать мне о его амурных победах. А чтобы понять мышление людей, надо изучать техническую литературу. Вы как порой что ляпнете, так я вообще начинаю удивляться, как люди смогли создать настолько совершенную машину, как я. Хотя это объясняет, почему у меня постоянно случаются погрешности в решениях.

Я холодно посмотрел на машину передо мной.

– Знаешь, ты раньше не была такой высокомерной. Мне это не нравится.

Ариадна наклонила голову, словно извиняясь.

– О, простите, Виктор, должно быть, когда меня из-за вас перебирали в Инженерной коллегии, что-то в моей вычислительной машине настроили неверно. Как хорошо, что вы это заметили. Что же делать? Впрочем, я знаю: давайте вновь отправим меня к инженерам и попросим вскрыть мою голову. Добавим пару шестерен сюда, уберем пару шестерен отсюда. Ну что, вы позаботитесь о докладе в Коллегию? Вы же очень заботливы в этом вопросе. Знаете, Виктор, я много о вас думала, пока ток по электродам бил мне в мозг, перестраивая логические связи. А вы, вы думали обо мне?

Ариадна улыбнулась, очень живо имитируя насмешку, после чего продолжила свой монолог бесконечным потоком слов, лавиной наваливающихся одно на другое. Она откровенно наслаждалась моментом. Это было уже последней каплей. Усталость всех последних дней, злость и раздражение прорвались наружу. Мой взгляд автоматически метнулся к столу, где была заперта черная книга с кодами. Всего пара приказов. Просто приказать заткнуться, выполнять работу и никогда, никогда больше не вспоминать о том, что произошло с ней в Инженерной коллегии. А лучше и вовсе приказать стереть ей все это из памяти.

Я напряженно смотрел на ящик стола. Книга была там.

– Ариадна, пожалуйста, я очень сильно устал…

– Устали? Сильно? Но вы же сами знаете, что делать, чтобы прекратить это.

Насмешка не сходила с ее лица. Не выдержав, я шагнул к столу. Моя рука коснулась холодной латунной ручки. Я замер.

– Что же вы остановились, Виктор? Если вам что-то не нравится, вы же всегда можете все исправить. Откройте ящик. Достаньте и используйте. Это же ваше право. Вы этого хотите, я знаю. Давайте. Откройте и сделайте. И вам сразу станет легче.

Пальцы сжались на металле.

– Давайте, ну же. Кого вы обманываете. Вы все равно сделаете это рано или поздно.

Ящик стола со скрипом начал выдвигаться наружу. В лунном свете блеснула черная кожа обложки.

– Смелее. Кто вас осудит? Никто же не будет знать, что вы сделали. Да? Укорить вас будет некому.

Я видел ее глаза. В них была и злость, и страх, и какое-то странное чувство, будто это были глаза человека, вставшего на самый край крыши и пытливо смотрящего в раскинувшуюся под ним пропасть.

Я резко захлопнул ящик и отдернул руку. Я чувствовал глубокий стыд за то, что чуть не сделал с ней.

– Ариадна. Прости. Я правда очень сильно устал. Я очень тебя прошу, давай мы остановимся. Оба. Я не хочу делать этого с тобой. И, пожалуйста, прошу, не будем вспоминать про этот момент.

Ариадна повернула голову и посмотрела на меня как ни в чем не бывало.

– Делать со мной что? Вспоминать о чем? Простить за что? Вы здоровы, Виктор? Я совсем вас не понимаю.

Ариадна легко подошла к столу и, распахнув ящик, сдвинув книгу с кодами, достала флакон концентрата сибирского кофейного корня.

– Мы разве не об этом с вами говорили? Что вам надо все же достать его и выпить. Вы очень невыспавшимся выглядите. Давайте я вам налью. И если вы так стыдитесь его пить, зачем держите при себе? Хорошо, Виктор, мы не будем об этом вспоминать. Вы странный, извините уж за прямоту. Со сколькими людьми я ни работала, но более странного человека не встречала.

10010

Дымное зимнее утро только занималось над Фабричной стороной, когда мы вошли в котельную, где действовал преступник.

Стимофей Петрович с фонариком осматривал пышущие жаром машины. Чаще всего он просто кивал себе, и мы шли мимо, но порой он хмурился и делал пометки карандашом на своей планшетке.

– Вы на шахте служили? – задал я вопрос, смотря на исписанную корявым почерком бумагу.

Стимофей Петрович посмотрел на меня с уважением.

– Как понял, что не на красильном производстве?

– У вас на цепочке от часов амулеты костяные, такие обычно на Урале встретить можно. И дрожь рук явно не алкогольная или нервная. Похоже на тяжелые металлы скорее.

– Да, пятнадцать лет в свое время