На радостях богач заглянул в трактир «Ветерок» и попросил у шустрого парня в белом фартуке вчерашних щей и бутылку пива. Тот и глазом не повел – усадил странного посетителя к окошку и мигом спроворил заказ.

Подкрепившись и повеселев от чувства сытости, Ратман продолжил гулять. Замоскворечье ему наскучило, он схватил «ваньку» и велел отвезти его на Никольскую.

В Верхних торговых рядах попаданец застрял надолго. Ничего на купил, гулял зевакой, но насмотрелся вдоволь на прежнюю шикарную жизнь… Вот раздолье! И не знают, сироты, что через два года будет война, а потом революция, разруха, голод, гражданка, комиссары в пыльных шлемах и прочая дрянь…

Ровно в шесть, выпив перед этим для храбрости четвертинку водки в ресторане, Ратманов вошел в ворота постоялого двора Логинова на краю деревни Андроновки. Деревня уже сомкнулась с Москвой, но еще сохраняла признаки автономии. В частности, нигде не маячили городовые, а вместо них по улицам гуляли коровы. На скамейке перед воротами сидел и строгал палку мужик в суконных котах на босу ногу.

– Валяй, Гимназист, не дрейфь, – сплюнул он на землю и отвернулся.

Внутри гостя уже ждали. Под навесом вокруг стола расположились два десятка человек вполне разбойного вида. Во главе уселся лже-Казак, теперь он был без шрама. Стол был уставлен бутылками с водкой, пивом и, кажется, квасом. Лежали пироги, нарезанный ломтями хлеб, в блюде плавали малосольные огурцы.

– Деньги принес? – не здороваясь, спросил лже-Казак.

Ратманов сел напротив, рядом пристроил портфель:

– Насчет денег я буду говорить с атаманом, не с тобой. Где он?

Двое бандитов, как по команде, встали и зашли дерзкому новичку за спину. Но тот сидел спокойно и ждал. После чего тягостно, в полной тишине, прошли тридцать секунд, прежде чем сверху послышались неторопливые шаги. По задней лестнице во двор спустился полковник, расположился в кресле и дернул веком:

– Отставить!

Ребята вернулись на место. Гость толкнул вперед портфель:

– Я оставил себе пять тысяч с мелочью. За науку.

Атаман щелкнул пальцами, ему передали портфель, он быстро глянул туда и отдал ближайшему соседу, не пересчитывая.

– Я же подарил тебе всю сумму.

– Хватит и пяти. Я хочу прописаться в вашей хевре, а кто меня возьмет жадного?

«Казаки» дружно хмыкнули, обстановка немного разрядилась. Атаман Скурихин кивнул на своего двойника:

– Это один из моих есаулов, Иван Гурлюк, клика Облезлый. Ему очень не нравится мое решение взять тебя в банду.

– Почему? – обернулся «новичок» к есаулу.

Тот ответил вопросом на вопрос:

– А за что тебя выгнал Хряк? Он гайменник правильный.

– Меня выгнали за то, что я подписал бумагу в полиции, обещал стать их осведомителем.

«Казаки», только что глядевшие на новенького с интересом, враз загалдели. Полковник хлопнул ладонью по столу, все смолкли. Гурлюк ехидно спросил:

– Теперь, значит, ты на нас будешь писать доносы? Мы для этого тебя берем?

Ратман не смутился:

– Сам же говоришь, что Хряк правильный. Отчего же он меня не убил? Как думаешь?

– Отчего? Ответь ты, Жора-Гимназист.

– А мы так же вот погутарили. Правда, они мне перед этим харю начистили, но это пустяк, харя заживет. Меня подставил тамошний есаул, Копер. После того как я занял его место.

– Да ну? – развеселился Облезлый. – Из грязи да в князи? За что тебе вдруг такая честь?

– А ты спроси у Хряка, он объяснит.

Тут заговорил атаман:

– Скажи сам, мне тоже это интересно.

Ратманов повернулся на голос и ответил:

– Да потому, что я умнее. Когда мы взяли ювелира… по плану, который я разработал, и все прошло без сучка без задоринки… Хряк увидел это. И повысил, произвел, так сказать, за боевое отличие. Копер обиделся. Я не обратил внимания, а зря. Когда атаман послал меня к барыге с ломбардными квитанциями, там меня уже ждали опера… ну, фараоны. Откуда узнали? Полагаю, Копер их навел. Он сам стукач, он, а не я.

– Продолжай, – лениво махнул рукой полковник.

– А что продолжать? Дальше ясно, как дело пошло. Меня взяли с поличным. Допрашивал некто Двуреченский, чиновник для поручений у Кошко. Предложил выбор: или я пишу обязательство и ухожу назад в банду, делаюсь секретным осведомителем полиции, или сажусь за вооруженное ограбление. Вы бы как поступили на моем месте, Матвей Иванович?

– Схитрил, значит?

– Схитрил.

– Но атаману, когда пришел, не рассказал об этом? – опять влез есаул.

– А ты бы рассказал с порога? – в сердцах ответил гость. – Я думал, выберу удобный момент и сознаюсь. А то сдуру в ножи возьмут. Не знал еще в тот момент, что это подстава и за ней стоит Копер. Не дал он мне, сволочь, выбрать момент. Сразу и заложил.

– И что на итог?

– На итог, Облезлый, то, что я сижу сейчас перед тобой! – рассердился Георгий. – Живой сижу. Отпустил меня Хряк. Поверил, что я подписал бумагу в виде военной хитрости, а не для настоящего осведомления, но и в банде не оставил. Сказал: товарищи тебе после всего доверять не смогут, да и я тоже. Ступай своей дорогой.

Есаул развел руки:

– Матвей Иваныч, а мы как будем ему доверять? Нет, я против!

Скурихин успокоил подчиненного:

– Иван, я уже все продумал. Мы привлечем его голову, она у него толковая, я убедился. Но со двора чтоб ни ногой! Все время у нас на глазах.

«Эх и влип, – подумал Ратманов. – Как же я теперь повидаюсь с Двуреченским?»

Это неудовольствие, видимо, отразилось у него на лице. И атаман вцепился:

– Что, не по нраву? А может, ты и вправду капорник[23]?

– Баба там у меня… – вывернулся попаданец. – Заскучает ведь…

– Мы ее к тебе приводить будем. Как зовут?

– Рита.

Есаул хлопнул себя по ляжкам:

– Это ты у атамана маруху отбил? Ну, наглец!

Остальные бандиты дружно рассмеялись:

– Как только живой ушел? Совсем Хряк разнюнился, добряк, а еще налетчик!

Скурихин дал всем повеселиться и спросил новенького:

– Как выглядит Двуреченский?

– Борода клином, седой, залысина слева. Глаза серо-зеленые. Умный.

– А почему он тебя отпустил? Если Копер, как ты утверждаешь, у него на связи. Для чего чиновнику сыскной полиции иметь двух осведомителей в одной третьеразрядной шайке?

Ратман задумался:

– Может, для перекрестного наблюдения?

– Неубедительно.

– Тогда он сговорился с Копром: давай, мол, подставим как стукача этого Гимназиста, Хряк его прикончит, а твои фонды вырастут: стукача раскрыл. И снова станешь есаулом.

– Уже лучше, – одобрил полковник.

А Георгий продолжил рассуждения:

– Копер, может, и не на связи. Знаете, как бывает? Не агент, а так, когда нужно, подыгрывает. Привлекаемый от случая к случаю. Настоящий агент там другой, по кличке Лодыга.

– Почему так решил?

– Я их чувствую.

Скурихин задумчиво смотрел на новичка и молчал. Потом встал:

– Поговорим об этом отдельно, и не здесь. А пока заселяйся.

Так Георгий Ратманов по кличке Гимназист оказался в банде полковника Скурихина. Ему дали съездить в Толмачев переулок за вещами, в сопровождении головореза по клике Бузуй. И поселили в задней комнате постоялого двора.

Ночью, когда банда укладывалась спать, атаман вызвал нового подчиненного на разговор:

– Кто-то из моих