Шрифт:
Закладка:
Следующим утром капитан Трапп пошел к командиру батальона. Он встретил подполковника Франца Йозефа фон Штаремберга возле его палатки, жующего сигару и тихо ругающегося про себя.
— Как вы поживаете этим утром, сэр? — спросил Трапп.
— Меня все это уже чертовски достало, капитан. Я в отчаянии. Перестрелка, в которой вы побывали вчера, походит на любую другую стычку, в которую попадает каждая из рот батальона. Я устал от того, что наши войска гоняются за призраками и могут поймать только дерьмо. Когда мы действительно находим врага, это происходит лишь потому, что он сам хочет, чтобы мы его нашли, и уже поджидает нас. Затем он или исчезает где-то на местности или растворяется среди гражданского населения. Должен быть какой-то лучший способ, чтобы с ним справиться!
— Это как раз то, о чем я и хотел поговорить с вами, сэр. Я чувствую то же самое, и это же чувствуют мои солдаты, — сказал Трапп. — Проблема состоит в том, что на самом деле не мы легкая пехота, сэр, а противник. То, что мы должны сделать, это разбить врага в его собственной игре.
— Что вы имеете в виду? — спросил подполковник.
Трапп решил сразу перейти к делу: — Отведите мою роту в тыл, сэр. Позвольте мне переобучить ее как настоящую легкую пехоту. Я вчера не спал всю ночь, работая над учебным планом. Дайте мне один месяц, и я смогу переобучить своих морских пехотинцев, чтобы они могли действовать в качестве легкой пехоты на уровне отделений. Еще через месяц мы научимся это делать на уровне взвода, и через три месяца мы будем способны действовать так всей ротой.
Фон Штаремберг задумался на минуту. — Вы много просите, Трапп. В настоящее время у меня нет войск, чтобы прикрыть весь наш район операций, а вы хотите, чтобы я отвел всю вашу роту в тыл? Как я могу это сделать?
У Траппа был готов ответ. — Если мы не переобучим наших морских пехотинцев, сэр, то тогда мы не можем ожидать, что положение изменится. Мы оба устали от того, что наших морских пехотинцев убивают, а они даже не способны защищаться. Если мы станем настоящей легкой пехотой, это даст нам шанс охотиться на врага вместо того, чтобы быть его дичью.
Последовала еще одна пауза, пока фон Штаремберг обдумывал свои варианты. — Хорошо, давайте, — сказал он. — Я готов попробовать что угодно, что улучшит наши возможности против этих парней. Я поговорю с офицером оперативного отдела и с сержант-майором и сообщу им, что происходит.
Трапп немедленно возвратился в свой ротный штаб, чтобы привести в действие план обучения, который он разработал. Первым делом нужно было привить его морским пехотинцам мышление легкой пехоты. Они должны были быть подготовлены ко всему в любое время, днем или ночью, и они должны были быть в состоянии импровизировать, если у них не было надлежащего оснащения, или если в школе их не научили определенным приемам. Развитие этого мышления должно было стать той темой, которая проходила через весь курс обучения. Трапп решил, что не будет предавать огласке свой план обучения. Любой ценой он хотел помешать тому, чтобы его морские пехотинцы расслабились или стали чувствовать себя удовлетворенными.
Трапп знал, что должен был объяснить своим морским пехотинцам, что они делали и почему. Солдаты должны были знать, что это означало — быть легкой пехотой, и как это отличалось от того, чему учили их во время их подготовки.
Он приказал первому сержанту роты собрать морских пехотинцев.
Капитан Трапп знал, что должен будет за несколько недель уничтожить все то, что Императорский и королевский корпус морской пехоты создавал годами. Несомненно, некоторые из его морских пехотинцев не смогут с этим справиться. Те, которые не обладали умом, достаточно гибким, чтобы быстро приспособиться, или которые мало что могли делать помимо того, что действовать точно по инструкции, вероятно, должны будут уйти. Ему придется быть безжалостным в своих оценках.
Когда Трапп вышел из палатки, его голова прояснилась. Выйдя вперед к своими солдатами, он почувствовал уверенность в том, что он делал.
— Морские пехотинцы, у нас были тяжелые дни. На самом деле у нас до сих пор была тяжелая ситуация во всех наших действиях. То, что мы делали, не работало, и мы все это знаем. Поэтому мы собираемся измениться. Мы станем настоящей легкой пехотой. Некоторые из вас, наверное, думают, что мы и так уже легкая пехота. Но это неверно. То, что мы собираемся сделать, это научиться тому, как победить врага в его собственной игре. Мы уже немного продвинулись в этом, но мы должны стать лучше, потому что мы будем тренироваться больше и интенсивнее, чем противник. Ему ежедневно приходится стараться, чтобы всюду поспевать. Теперь и мы каждый день будем это делать.
— Что означает быть легкой пехотой? Это означает, что вы — охотники. Сколько из вас охотятся?
Поднялось большинство рук.
— Вы охотились бы на оленя таким же способом, каким действовали мы?
— Черт, нет! — донесся ответ из задних рядов роты.
— Ну, вот мы и начнем охотиться на врага таким же способом, которым вы бы охотились на оленя. С этого момента вы живете за счет того, что носите в своем рюкзаке, и ваш рюкзак будет легким. Вы будете преследовать врага вместо того, чтобы позволить ему преследовать вас. Вы пойдете туда, где он думает, что вы не сможете туда пойти, и нападете на него из засады там, где он думает, что он в безопасности. Вы научитесь двигаться так, чтобы вас не замечали, вы будете атаковать врага из засады и исчезать. Если он будет призраком, то вы будете привидениями.
— С этого времени вы будете жить на «подножном корму», будете спать под открытым небом без интернета и без каких-то управляемых подрядчиком столовых. Вы должны будете принять самодисциплину, тяжелый труд, и постоянную готовность ко всему.
— Если соединить все это вместе, то это означает, что мы будем, наконец, иметь преимущество, когда бросим вызов противнику. Противник научится бояться нас, потому что он никогда не будет знать, где или как мы могли
