Шрифт:
Закладка:
Глядя на него без погон, жена не спросила даже насчёт омлета. Просто вздохнула и начала собирать вещи.
— Говорила же мне мама, выходи за айтишника, — прозвучало где-то в районе дверей. — Нет же, подалась на твои убеждения. Или как ты там говорил? «Бывших ментов не бывает?» Ну-ну.
— А что не так?
— Да тебя даже браконьерить на рыбалку никогда не брали! — возмутилась жена, что вскоре получит приставку «бывшая». — Зачем только сетки купил? Мало нам хлама на балконе?
— Я уберу! — пообещал Сергеев.
— Уберёт он, — повторила супруга и топнула ножкой, пнув чемодан. — Короче, разбирайся теперь с этим сам!
Уже бывший капитан Сергеев в ответ лишь вздохнул. Теперь ему идти жаловаться не к кому. С пониманием у общества проблемы. Призывов с детьми, требующих смс для лечения, много. А проблем у того общества всё больше и больше. Вот и решаешь для себя, что лучше? Трусы новые купить, больше не думая о дырке в бюджете или старые зашить, но быть свободным от пут совести? И ждёшь ответа от неба, поедая пельмени в одиночестве.
Грустно уходить с поста, не дотянув до пенсии!
Новое место работы совсем не радовало Сергеева. Если лейтенанта Колокольцева просто понизили до младшего лейтенанта и перевели в другой район, то ему начальник убытка на два миллиона не простил. Зато чётко сказал, что Андрей теперь служит в охране элитного посёлка где-то в Подмосковье. И пусть ещё доволен будет.
Там, мол, вообще не на кого положиться. А раз Сергеев сам на службу положил, то теперь будет жить на КПП первый месяц вовсе без оплаты. А если найдут замену, то иногда даже сможет ходить домой. Но только пешком. На бензин в ближайшее время ему точно не хватит.
А всё почему? Да потому, что сам Ламборджини Урус себя не починит!
— Где я тебе три миллиона на восстановление-то возьму? — возмутился ещё начальник. И тоже с приставкой «бывший».
Правда, откуда взялся миллион-другой сверху на ремонт и восстановление элитного внедорожника, начальник не говорил.
«Видимо, издержки перепоручений по служебной лестнице», — решил Сергеев.
Собирая рюкзак со всем необходимым «в скорую командировку» на службу подальше от линии метро, он только припомнил, что в бане начальник был более словоохотлив. Как и на корпоративе.
Сергеев даже случай припомнил. Так они всем отделом знали, что двоюродный брат начальника работал в исправительной колонии где-то на Дальнем Востоке и работа та была тяжкая даже будучи начальником. Но начальство всегда знает, как подсластить пилюлю ссылки. Со времён декабристов повелось.
Конкретно, этот начальник, к примеру, на работу в колонию брал лишь тех женщин, кто соглашался с ним спать. А тех, кто отказывался, увольнял под различными предлогами. Так и обновил штат вплоть до последней престарелой уборщицы. На выходе получалось, что в колонии работают одни красотки из женского персонала с области. Потому все конкурсы красоты среди сотрудниц исправительных учреждений оставалось за ними.
Благодарственные письма, грамоты и внимание прессы к нелёгким победам сотрудниц до того разрослось, что двоюродный брат начальника вскоре сам начал получать грамоты за добросовестную службу, обрастать рекомендациями и ездить на рыбалку и охоту туда, где не ступала нога человека. И, как следствие, был повышен с переводом в Подмосковье. Чтобы поближе к основным структурам и их основным деятелям находится. Человек всё-таки предприимчивый, находчивый, весёлый.
Его молодому сменщику осталась лишь кадровая дыра, когда почти все сотрудницы вдруг резко ушли в декрет, а новые приходить на службу или переводиться к нему отказывались.
Слухи, мол, ходят. Некрасивые.
Решив, что карма не работает, жизнь — говно, а люди в ней букашки, капитан Сергеев со злостью запихал в раздутый рюкзак ещё восемь пачек сухой лапши и со злостью затянул лямку.
Охранник, так охранник!
Да пусть хоть в будку посадят на полставки. Надо лаять — будет лаять! Всё равно теперь злой как собака. И добрее не станет.
СМС только последнее отправит на сто рублей, ведь дети — это святое. Крестьянам на лечение от бешенства в конце девятнадцатого века всё-таки всей губернией собирали, чтобы до Одессы добраться могли на исцеление вакциной. А до этого даже до Парижа ездили. Без паспортов. Автостопом. И ничего, как-то жили.
А сейчас что? Волки уже людей не кусают, но люди сами как волки. Так что, либо показывай зубы как все, либо хвост поджимай и беги из последних сил. Третьего не дано.
* * *
Вика молчала всю дорогу, глядя перед собой с видом «что же я наделала?»
Только в аптеку по пути заехали. Таксист подождал, общаясь на хинди с малой родиной по видео звонку, пока блондинка вернётся с обезболивающими.
Молчал и Борис, порой щупая подбородок. С горем пополам вернулись в посёлок. Подъехали к КПП, посигналили. Но открывать никто не спешил. Там уже сидел новый охранник, пока без бейджика, но пристально присматривался и сверялся со списками.
Некоторое время он лишь качал головой и тыкал в листик. А когда водитель опустил стекло, оказалось, что бурчит насчёт усиленной безопасности.
Мол, если номер автомобиля не в списке внесённых в реестр обладателей владельцев транспорта, проживающих на территории посёлка, то хода нет.
— Так это же такси! Вон у меня и шашечка есть, — возмутился охранник с акцентом, поправляя чалму. — Ты чего, уважаемый? Мне здесь людей высаживать? Но ведь оплатили до самого дома! А если звезду понизят?
С недоумением глядя на охранника, Вика возмутилась с заднего сиденья, крича из-за тонированного стела:
— Что вы творите?
— Работаю! — не стал скрывать раздражения Сергеев.
— С такой работой ни одна доставка не проедет, — возмутилась блондинка, научившись за день спорить с кем угодно. Всё-таки не на работе. — Да и мы легко одеты!
— Не положено, — стоял на своё Сергеев без каких-либо эмоций на лице.
— Мы в третий раз в больницу не поедем! — предупредила Лопырёва.
— Не положено, — повторил Сергеев.
Хоть гранатой в него кинь — и ухом не поведёт. А где-то в глубине души даже рад будет, что заставил людей пройтись.
Таксист пожал плечами и высадил их у
